Флэшмен и краснокожие - Джордж Макдоналд Фрейзер (1982)

Поездка по железной дороге оказалась восхитительной смесью скуки и развлечения. Кастер пребывал в истерическом помешательстве, раздираясь между злостью на Гранта и страхом, что оставил Вашингтон без разрешения. Он напоминал маленького ребенка, поломавшего в припадке ярости игрушки и теперь со страхом ожидающего, что скажет папа, когда увидит. Кастер снова начал мести передо мной хвостом, объясняя свои нападки в Белом доме приступом отчаяния. Послушать его, я был вернейшим из друзей, оставшимся рядом, когда все прочие отвернулись от него; источником, из которого он черпает силы и утешение. Неужели я даже готов поехать с ним на Запад? Ах, как это благородно! Даже Энобарб[232] не поступил бы лучше. Можно еще раз пожать вашу руку?

– А что до этой гремучей змеи, Гранта, – вопил Кастер, когда мы вошли в вагон (я потягивал портер, а он, в сдвинутой на затылок шляпе, ожесточенно размахивал тростью), – то пусть попробует помешать мне, если осмелится. У меня есть голос, а у народа – уши! Кондуктор, я – генерал Джордж А. Кастер, для меня заказаны места. Мы еще посмотрим, окажется ли его гнев сильнее чувства самосохранения. Первый в выездке, говорит? Ну и жуткий же, видно, сброд выпускался в тот год из Вест-Пойнта!

Мне пришлось два дня, до самого Чикаго, терпеть эту пытку: он то гремел, как пустой барабан, то мигом умолкал и принимался угрюмо грызть ногти. Тупоголовые боги достанут его, да-да, приговаривал Джордж и заливался слезами. Затем расцветал, услышав новости, как пару недель назад генерал Крук, осуществляя против сиу разведку боем, набрел на лагерь самого Бешеного Коня; бестолково проведенная атака привела только к уничтожению индейских типи с незначительными потерями с обеих сторон, после чего Круку несолоно хлебавши пришлось отойти к форту Феттерман.

– Только представьте! – ликовал Кастер, потирая ладони. – Архизлодей оказывается у него в руках, и Крук позволяет ему ускользнуть! Пожгли вигвамы, убили старушку и пару сосунков, захватили мустангов – которых порастеряли на следующий же день – и провозгласили это победой. Боже, я не выдержу! Бешеный Конь, наверное, покатывается со смеху. И этот Грант считает, что обойдется без меня на фронтире!

Джордж ядовито рассмеялся.

– Крука – за то, что тот сумел одолеть кучку отшельников-апачей – все почитают великим борцом с индейцами. Ну ладно, теперь ему предстоит узнать, что такое настоящие враждебные краснокожие! Быть может, это дойдет и до нашего дальновидного президента, и он, перешагнув свою зависть, вернет меня на место, принадлежащее мне по праву.

Я мягко поинтересовался, как он себе это представляет. Кастер нахмурился.

– Даже если Грант прозреет, я все равно не получу поста командующего, нет. Скорее всего, им станет ваш драгоценный приятель – генерал Терри, который в жизни не воевал с индейцами. Впечатляющая рекомендация, не правда ли? – Джордж снисходительно махнул рукой. – По счастью, диспозиция настолько проста, что справится даже ребенок: мы с Терри войдем в Йеллоустон и ударим по территориям реки Паудер с севера; пехотная колонна старины Гиббона двинется с запада, а Крук – если оправится до Рождества – с юга. Наступаем по сходящимся направлениям, так что Бешеный Конь, Сидящий Бык и все их ребята окажутся в кольце.

Кастер самодовольно усмехнулся и подмигнул.

– Я, bien entendu[233], поведу кавалерию, которая будет продвигаться стремительнее всех прочих. – Потом лицо его снова поблекло. – Если только эта скотина в Вашингтоне не доконает меня. Но ничего у него не выйдет, Флэшмен, уверяю вас! Ничего!