Погружение - Дж. М. Ледгард (2011)

Петер был тонкий и гибкий, с вьющимися волосами – активист движения «зеленых». Этьен обладал классической внешностью и римским носом. Священнослужитель, пребывающий в полном восторге от жизни или от самого себя.

– Думаю, ты можешь представить мертвого кита, тонущего прямо перед нашим окном. Он падает резко вниз, вот так, – он показал рукой, – какой пир для обитателей глубин! Только подумай о массе червяков и вшей в желудке!

Тысяча восемьсот тридцать метров… тридцать два… Если бы над ними затонула вся Британия, пик Бен-Невис не увидел бы дневного света.

Мимо проплыли медузы с прозрачными пульсирующими желудками. Океан был голоден. Пасть. Могила.

У клюворыла случился сердечный приступ в Лигурийском море, и он умер. Он утонул, и его голова раскололась о стенки подводного каньона. Щеки тут же облепили бактерии. Червяки, крабы-пауки и все прочие создания, способные прокормиться одним позвонком. Большеротый угорь может за минуту сожрать вес, равный своему собственному, а потом неделями ничего не есть.

Глаз одной рыбы занимал половину головы. Другая рыба была смертельно бледной, и ее морда выглядела как губка, которую истыкали карандашом. Каждая дыра была датчиком, отслеживающим любое движение рядом.

«Нотиль» остановился в холодном слое воды. Перевернулся килем кверху, выровнялся, вздрогнул и снова пошел вниз. Термальные слои – как лестница, идущая вниз. Подумав о термальных слоях, она представила себе литографию с кораблем работорговцев, застрявшим в одном таком слое и не способном погрузиться ниже, вечно несомом куда-то Североатлантическим течением. Огни залило водой, стволы орудий и легкие полны водой, а души моряков живы.

– Страшно, – сказал Петер. Они говорили о глубине. – Я имею в виду, что ад вполне может находиться здесь. Это предопределено эволюцией.

Этьен полагал, что – если говорить в геологических терминах – человек считается короткоживущим видом.

– Мы вредные. Мы очень быстрые. Такие макароны для эволюции.

– Лапша быстрого приготовления, – предложила она.

Если планета продолжит вращаться, если на ней будет вода, глубина останется прежней до конца времен. Мгновенно приготовленная и мгновенно исчезнувшая. Если бы человек хоть как-то осознавал масштабы, он бы умер от стыда. Его спасение в том, что он все отрицает. Ей самой казалось, что homo sapiens находится то ли в начале очень долгого путешествия, то ли в конце очень короткого. Если его ждет настоящая одиссея, то история со времен шумеров будет поистине бесценной. Если это была короткая прогулка, следы человеческой жизнедеятельности – мусор.

– Даже миллиарды людей, проедающих дорогу сквозь коров, яблоки и прочее, не могут сравниться со здешней жизнью. Ее невозможно уничтожить. Она кормится смертью – даже меньше, чем смертью. Она меняется и двигается дальше, в еще более горячую воду.

* * *

Многое зависит от способности ученых манипулировать микрожизнью. Возможно, в будущем микроорганизмы будут помещены в углубления на поверхности отражающего свет шара, чтобы оживить его. Узнав, как возводить купол над камнями и как управлять гравитацией, чтобы она нас не ослабляла и не вызывала тошноты, подавленности и депрессии, мы сможем превратить снабженную жизнью Луну в корабль. Она, разместившись в центре водяного шара размером с Сатурн, поплывет в космосе, как миниатюрная Апсу. Мраморный шарик внутри мраморного шарика.

Задачи нового мира похожи на задачи, встающие на дне морском. Нужно спрятаться от хищника, найти еду и найти партнера.

* * *

Понятно, что всегда хочется вернуться назад, в страну чудес, где цвета такие яркие, как платье дамы червей, извлеченной из новой колоды. Но возвращение – это воскресение. Не самая распространенная штука. Возможно, она вообще за пределами теории вероятностей.