– О’Рурк все проморгал, – продолжала она, нимало не смущенная попыткой Фрэнка взять разговор в свои руки. – «Подожди до понедельника», – саркастически проныла она, передразнивая меня. – Этот тип только что обошелся банкингу в двадцать миллионов долларов премии, Фрэнк. Сазерлинг рвет и мечет. Я тоже.

– Нам нужно обсудить кое-что, тебя не касающееся, Пэтти.

Дело пахнет керосином.

Реплика прозвучала зловеще. Я чуть ли не пожелал, чтобы Гершон стояла на своем, и мы могли поспорить из-за Попрыгунчика Джей-Джея. Но вместо этого она, поморгав, проронила:

– Понятно. – И, искоса оглянувшись, бросила: – Продолжение следует, О’Рурк.

Момент для любезностей был неподходящий, но я все же протянул руку пухлому посетителю и представился:

– Гроув О’Рурк.

– Джон Диас, – промямлил он, добавив что-то насчет работы в нашем внутреннем юридическом отделе. Я слушал вполуха, решив, что он все-таки больше смахивает на «младенчика», чем на «Джона Диаса».

– В чем дело, Фрэнк?

– Садись, – распорядился Курц. Остановился и подождал. ПМС, обычно быстро идущий на попятную, ждал, когда я подчинюсь. Еще никогда его власть не была настолько абсолютной. – Вот оно как, Гроув. Юридический отдел хочет, чтобы ты взял вынужденный отпуск, пока все не утрясется. Мы все сходимся в том, что так лучше.

Вспороть мне желчный пузырь – куда уж лучше?

– Это безумие. – Я не верил собственным ушам. Эта встреча – Курц, Младенчик и я – не имеет ни малейшего отношения к Джей-Джею и сделке между «Брисбейн» и «Джек Ойл».

– Проблема в этом рекомендательном письме, – продолжал он. – Твои взаимоотношения с Чарльзом Келеменом возбуждают у всех вопросы.

– Вы меня увольняете? – спросил я, по-прежнему не веря собственным ушам.

Курц – спокойный, решительный – откинулся на спинку кресла, увеличивая дистанцию между нами.

– Все мы надеемся, что тебя обелят, Гроув. Мы хотим, чтобы ты вернулся.

– Это не ответ на мой вопрос, – вскинулся я. – Вы меня увольняете?

– Нам нужно сделать то, что фирме на пользу.

– Ой, только не надо! – гаркнул я. – Я же сам дал тебе письмо Чарли. К чему мне выдавать свое участие в схеме Понци? Нонсенс какой-то.

– Какой схеме Понци? – заинтересовался он.

– Именно потому Чарли и подделал письмо.

– Что тебе известно?

Я поведал Фрэнку и юристу о 1040-х Чарли, письме Сьюзен Торп и 53 тысячах долларов в валовом доходе Келеменов. Я прямо наизнанку вывернулся в полной уверенности, что истина восторжествует.

Не тут-то было. Мгновение поразмыслив над моими словами, Фрэнк спросил:

– А ты замешан? – Его тревога явно возросла.

– Хрен тебе, Фрэнк. Ты знаешь меня восемь лет. Уж тебе ли не знать!

– Мы не можем подвергать фирму риску, – ответил Курц. – Опять же это только отпуск.

– Неправильно это, Фрэнк. «Вынужденный отпуск» – как раз то самое, что руководство говорит, когда не знает, как уладить проблему. И я, и ты это знаем.

– Мы даем вам рекомендательное письмо в полицию, – поведал Младенчик. – Они могут проверить, совпадает ли подпись, – любезно добавил он, пытаясь укротить мой нарастающий гнев.

– Спасибо за чудесную работу, – ответил я, источая сарказм и южную патоку.

– Послушайте, я пытаюсь вас защитить, – встал в оборонительную позицию Младенчик. – Мы еще не решили, регистрировать ли этот инцидент в вашей форме Ю-четыре.

Это что, угроза?

Он упомянул формуляр, подаваемый брокерскими конторами в регулирующие организации наподобие КЦБ. Отделы по наблюдению за выполнением правил торговли регистрируют жалобы клиентов в формулярах U4. «Телеги» следуют за консультантами повсюду. Есть даже публичный веб-сайт, где потенциальные клиенты могут провести контрольную проверку. Чистота моего U4 была предметом моей гордости. Но это с каждой секундой теряло свою важность.

– Что это значит, Фрэнк?