Изумрудный шторм - Уильям Дитрих (2010)

– Самое время приготовиться зажечь запалы, – сказал я своим подопечным. Я так извалялся в грязи, что теперь был практически неотличим от остальных – дюжины перепачканных с головы до пят, ухмыляющихся во весь рот бобров или мулов. Вода подступала уже к самым краям резервуара, еще немного – и она прольется вниз, замочив наши бочонки с порохом. Я нащупал в кармане жилета жестянку с кусочками тлеющего угля, а затем достал растопку, которую захватил из лагеря.

И тут же нахмурился. Растопка подмокла, а жестянка была такой холодной на ощупь!

Я был слишком поглощен строительством дамбы и забыл, что могу промокнуть. Вода и грязь просочились в крохотные дырочки для вентиляции, а я недоглядел, не сделал ничего, чтобы сохранить ее содержимое в сухости – и все из-за того, что слишком наглотался рома! Я открыл маленький контейнер. Угли в нем потемнели, и огня больше не было. Я взирал на них с самым дурацким видом. Черт!..

Нет, ей-богу, я глупее трехлетнего ребенка!

Я покачал головой и откашлялся.

– Кто-нибудь захватил с собой кремень и железо?

Джубаль с сотоварищами удивленно уставился на меня.

– Железа у нас полно, Итан, – ответил он. – А вот кремня нет.

– Ладно, тогда можно использовать полку из кремниевого ружья. И добыть искру.

– Но ты сам приказал оставить все ружья в лагере.

– Ну, допустим. – Я судорожно соображал. – Тогда, может, взять оружие убитых французов?

– Ты велел побросать все в воду, чтобы случайно не разрядилось.

– Да, верно. Пытался соблюсти все меры предосторожности, чтобы мы смогли пробраться тихо, как мышки… – Только теперь я окончательно осознал, что не продумал всех деталей и тонкостей плана, что, увы, было мне свойственно. Возможно, следует начать записывать все по пунктам.

И тут я вспомнил об одном фокусе. Мне рассказывал о нем Фултон.

– Может, фосфор у кого есть? – спросил я своих соратников.

– А это что за штука? – спросил один из строителей дамбы.

В Париже я экспериментировал с бутылкой фосфора. Стоило открыть плотно притертую пробку и сунуть в бутылку щепку, и содержимое воспламенялось. Очень эффектный получался фокус.

– Ну какой фосфор может быть в черной армии, Итан? – заметил Джубаль.

– Тоже верно. Жаль…

– Наши люди умеют добывать огонь трением. С помощью палочек.

– Отлично!

– Но на это нужен час, никак не меньше, – сказал Антуан.

Черт, опять не подходит! Как-то раз я помог отыскать гигантское древнее зеркало из металла, с его помощью можно было поджигать целые корабли. И вот теперь я притащил на эту гору чертову уйму пороха, а поджечь его и устроить взрыв было нечем. Да, сталь у нас имелась, но мы находились на склоне из скользкой мокрой глины. Я послал людей искать камень, с помощью которого можно бы было высечь искры, но сколько мы ни бились, ни терли и ни стучали этими камнями друг о друга, у нас ничего не получалось. Высечь хотя бы одну искорку огня в этой грязной луже было столько же шансов, сколько найти сухую траву для растопки после ливня.

Нет, мыслить надо было более логично и последовательно.

Снизу по направлению к нам карабкался по склону отряд солдат. Вот они остановились, чтобы немного отдышаться, и, видимо, услышали странные звуки, исходящие откуда-то сверху. Они окликнули своих караульных, но, разумеется, ответа не получили. Мы видели, как наши противники скинули свои мушкеты с плеч. Затем их офицер рявкнул какую-то команду, и они вновь стали подниматься вверх, усталые, но настроенные весьма решительно.

Тем временем колонны Дессалина дошли почти до самого конца лощины и приготовились атаковать. Если солнце поднимется достаточно высоко и осветит их позиции, хватит и одного выстрела из пушки, заряженной картечью, чтобы снести ряды повстанцев, точно ураган, не дать им опомниться и начать наступление.

Если, конечно, мы не сумеем отвлечь противника.

Думай, Итан, думай! Что бы на твоем месте сделал Бен Франклин?