Ассимиляция - Джефф Вандермеер

– Вот что, Синтия, – говорит Грейс, – совершенно не важно, что думаю или не думаю я. Но все остальные сотрудники должны следовать за тобой добровольно.

Еще более упрямая мысль: на самом деле тебе достаточно сговориться с Северенс, чтобы подчинить себе Лаури, и ты сможешь сидеть тут до скончания света. Омерзительная мысль: ты представляешь себе еще тридцать семь экспедиций, уходящих одна за другой, чаще всего, чтобы не вернуться. Ты представляешь себя, и Грейс, и Уитби, становящихся все более циничными и измученными, древними стариками, занятыми работой, которая не помогает никому, даже вам самим.

– Знаешь, мне надо все это закончить, – примирительным тоном говоришь ты ей. – Раз уж начала.

– Потому что будет выглядеть чертовски глупо, если не закончишь прямо сейчас, – говорит она и тоже смягчается.

– Вот именно. Будет выглядеть еще глупее, черт побери, если не закончу.

– Тогда давай помогу, – говорит она так убедительно, что слова ее сразу проникают в самое сердце. Как всегда проникали.

Давай помогу.

– Ладно, – ворчливо соглашаешься ты и протягиваешь ей кисточку.

Но ты не отказалась от мысли выкопать мертвецов и ты все еще ломаешь голову над тем, как изменить эту парадигму, в то время как Лаури пытается изменить свою. Ты не перестаешь раздумывать об этом и в заведении Чиппера, играя в боулинг, и отрывая купоны на покупки в продуктовом магазине, и принимая ванну, и посещая уроки танцев, лишь по той причине, что это занятие совершенно не в твоем духе. И ты занимаешься этим, прекрасно понимая, что Северенс не спускает с тебя глаз и наверняка считает такое поведение странным, но не опасным. Ты расставляешь все эти ловушки для самой себя, и если чувствуешь, что уже давно угодила в ловушку, то это только по своей же вине.

На следующей день после раскрашивания стены Грейс ходит за тобой хвостиком, как всегда, и вот вы оказываетесь на крыше, хотя ты уже почти уверена, что Чейни подозревает о существовании этого вашего убежища, как подозревает о вмешательстве некой «темной энергии», помогающей сохранить невидимую границу… И Грейс говорит:

– У тебя есть план, верно? Все это часть плана. Точно знаю, у тебя есть план.

И ты киваешь, улыбаешься и говоришь:

– Да, Грейс, план у меня есть. – Потому что не хочешь обманывать ее доверие, потому что надо что-то сказать. – Но все, что у меня есть, – это ощущение, интуиция и короткий разговор с человеком, который должен быть уже много лет как мертв. А еще растение и старый мобильник.

В снах ты стоишь на разделительной линии, держишь растение в одной руке, мобильник – в другой и наблюдаешь за схваткой между Центром и Зоной Икс. И некое подспудное ощущение подсказывает, что они находятся в состоянии войны гораздо дольше чем тридцать лет – их тайная война длится на протяжении многих столетий. Центр – абсолютная противоположность Зоне Икс: безликой, стерильной, состоящей из бесконечных лабиринтов, непознаваемой. И на фоне этого фасада ты не можешь не признаться в ужасном предательстве: порой тебя восхищает фатальная веселость и живость Лаури рядом с этим. Силуэт, дергающийся и извивающийся на фоне скучного белого экрана.

0015: Смотритель маяка

Наконец-то починил западную сирену; докрасил белые полосы на разметке, смотрящей в сторону моря; лестницу тоже починил, но все равно она какая-то шаткая, ненадежная. Кто-то сбил примерно фут изгороди и вломился в сад, понятия не имею, кто бы это мог быть. Следов оленей нет, кого же винить? Может, «Бригаду легковесов»? Тени бездны, словно лепестки чудовищного цветка. Гулять не хотелось, но с территории маяка мною замечены: мухоловка (так и не понял, что за вид); птица фрегат, последние крачки, бакланы, мексиканский ходулочник (!), синешейка, пара американских земляных славок. Выходил на берег и увидел, что к нему прибило большую рыбу-иглу и что в песке гниют несколько медуз.