Ассимиляция - Джефф Вандермеер

Смотритель сделал два шага по направлению к Генри, словно наблюдая себя со стороны. Он был альбатросом, плывущим в восходящих потоках воздуха, скользящим под облаками с темной окантовкой внизу, координатой тени и света, продолжавшей двигаться, кочующими широтой и долготой, и где-то там, далеко, страшно далеко внизу, стояли в фонарной комнате Саул и Генри.

Саул сделал третий шаг, и растение в него в голове служило направляющим лучом света.

Четвертый шаг – и Генри выстрелил ему в плечо. Пуля прошла навылет, а Саул ничего не почувствовал. Он все еще парил высоко в небе, следил за навигацией, за восходящими потоками – животное, едва ли когда-то спускающееся на землю, бесконечно плывущее в воздухе.

Саул бросился на Генри, врезался окровавленным плечом ему в грудь, они сцепились, шатнувшись от двери к перилам. Пистолет выпал из руки Генри, отлетел дальше по полу. Саул стоял близко, глядя Генри прямо в глаза, но ему казалось, что противник его находится где-то далеко в пространстве и времени, будто есть некий зазор между сигналом, его обработкой и ответом, словно Генри был посланием, идущем откуда-то издалека. Словно он пребывал где-то еще и занят был чем-то другим, находился в совершенно иной ситуации… и в то же время на каком-то уровне оценивает его, судит. Скроешь лице Твое – мятутся, отнимешь дух их – умирают и в персть свою возвращаются[15].

Все потому, что теперь Генри тащил их обоих к самым перилам. Все потому, что Генри вцепился в него мертвой хваткой и подтаскивал их обоих к перилам. И в то же время Генри говорил ему, Саулу: «Что ты делаешь?» – Но Саул этого не делал, Генри тащил их, сам, видимо, того не понимая.

– Это ты, – удалось выдавить альбатросу. – Это ты делаешь, а не я.

– Нет, ничего я не делаю. – Генри запаниковал, весь извивался, пытался вырваться, но продолжал подтаскивать его к перилам, все быстрей и быстрей, сам же при этом умоляя его остановиться, и не останавливался. Но в глазах его Саул читал нечто противоположное тому, что он говорил.

Вот Генри ударился об ограждение – очень резко и сильно, – и через секунду их отбросило по инерции в сторону, а затем оба перелетели через перила, и только тогда, когда было уже слишком поздно, Генри отпустил его. Дикие душераздирающие крики вырвались из его горла, а Саул падал рядом с ним в холодный пустой воздух – падал слишком быстро, слишком далеко, и одновременно какая-то его часть словно наблюдала за происходящим с высоты.

Волны, точно языки белого пламени, вздымались и обрушивались на песок.

Огонь пришел Я низвесть на землю, и как желал бы, чтоб он уже возгорелся![16]

И он ударился о землю с отвратительным треском.

0025: Контроль

Это случилось с Контролем в самый экстремальный момент – он был почти неспособен двигаться, не мог говорить, но в то же время испытывал ощущение тесной связи с окружающим миром, уверенность в том, что во вселенной нет двух несвязанных вещей, точно так же, как даже в самой бессмысленной закорючке из записей директрисы можно было разглядеть часть грандиозной картины. И хотя давление на него возрастало и он испытывал резкую боль, зная, она отступит не скоро, может быть никогда, внутри его самого нарастала мощная музыка, которую он не совсем понимал, скользя вниз по винтовой лестнице, временами цепляясь за перила. Левая рука безжизненно повисла вдоль тела, в кулаке, потерявшем чувствительность, он продолжал сжимать резную фигурку, подарок отца, ясность пробивалась в рот, в глаза, наполняла собой все его тело, словно Слизень ускорил процесс. Оскальзывался и спотыкался он отчасти от того, что менялся, превращался, он понимал это, чувствуя, что в нем остается все меньше человеческого.