Ассимиляция - Джефф Вандермеер

– Во всем этом не было ни одной здравой идеи. Я поступила опрометчиво… Но тяжело посылать людей в бой, если сама в этом бою не участвуешь. – Эту линию защиты подсказала ей Грейс. Чем проще, тем лучше. Придерживайся этого старого правила.

– Хватит вешать мне лапшу на уши! Это тебе Грейс посоветовала так говорить? Готов побиться об заклад, что она.

Неужели ты пропустила жучок? Или это просто догадка?

Ты повторяешь:

– У вас есть наши отчеты.

Лаури единственный человек, у которого они есть. Командование пограничных войск в курсе, но Грейс скрывала эти материалы от Южного предела по просьбе самого Лаури – «по соображениям морали и безопасности» – и тянула с окончательным решением. Официально ты все еще находишься в длительном отпуске, а Уитби взял выходные с согласия администрации.

– Да плевал я на твои отчеты! Ты прячешь от меня Уитби – не совсем правда, а открытия твои сомнительны и фрагментарны. Ты здесь уже почти три недели, а отчет накорябала всего на четыре страницы.

– Но ничего необычного не происходило. Так что с учетом…

– С учетом всей этой лапши. Что видел Уитби? Что-то реальное или это была очередная гребаная галлюцинация? Разве ты не понимала, что могло случиться, когда лезла туда? Ты хоть представляешь, что вы могли спровоцировать? – Слова пулями вылетают у него изо рта, искажаются, так что последнее слово звучит как «сбряцать».

– Понимаю. – И тут вдруг оживает игрушечный маяк.

Уитби стоял, покачиваясь, на самом верху башни. Ко времени, когда ты до него добралась, он уже не кричал. Лицо искажено, зрачки расширены. «Я не кричал. Ни разу не вскрикнул». Решительный Уитби. И когда позже, по пути к маяку, ты стала его расспрашивать, сочувственно положила руку на плечо, он отшатнулся и сказал: «Что-то прошло между мной и тобой» – смысл этой фразы до сих пор тебе непонятен.

Лаури снова подается вперед, так и рыщет взглядом, он шепчет, и тебя обдает этой сладковато-гнилостной вонью из его рта.

– А хочешь знать, что тут самое смешное? Просто обхохочешься!

– Нет. – Ну вот оно, началось. Корчит из себя доброго дедушку на летних каникулах. Одно и то же, каждый раз.

– В тот самый день. День, когда ты все не так поняла. Если бы во время собеседования ты во всем призналась, самое смешное то, что они бы тебя все равно взяли. Ты получила бы работу. Наверняка получила бы, зная нашего старого директора. Конечно, я думаю, тебя бы взяли не без чувства нездорового интереса, словно какое-то особенно умное лабораторное животное, какого-нибудь удивительного белого кролика. Директором бы тебя, само собой, не назначили, но, черт, это все равно дерьмовая должность, верно? Теперь-то ты это понимаешь. И скоро поймешь еще лучше. Но теперь проблема в том, что обман слишком затянулся. И что же нам теперь с тобой делать?

С твоей точки зрения проблема заключалась, скорее, не в прошлом, а в настоящем. Время, когда ты могла сдерживать Лаури или влиять на него, давно прошло. Как только он вознесся, войдя в Центр, его канонизировали. Теперь он неприкосновенен.

* * *

Та личность, которой ты была до того, как попала на собеседование, отличалась осторожностью – достаточной осторожностью, чтобы дожить до момента, когда можно будет совершить нечто безрассудное, к примеру, перейти через границу в Зону Икс.