– У меня есть для тебя еще один сюрприз.

Голос Чезаре пробудил меня от задумчивости. Брат остановился у окна. Сквозь толстые стекла свет внутрь едва проникал, но к тому же они были так грязны, что я ничего не видела за ними. Я уже собиралась протереть стекло рукавом, когда он прошептал:

– Тсс… Так мы спугнем нашу добычу.

Он нажал на какой-то хитрый рычаг сбоку от окна, и оно раскрылось. В нос мне ударил запах сырой зелени.

– У тебя тоже есть сад? – обрадованно спросила я.

Он прижал палец к губам, привлекая мое внимание к тому, что происходит снаружи. Поначалу я видела лишь сутолоку домов Трастевере, башни, колокольни, шпили, протыкавшие тучи, которыми было затянуто небо. Потом опустила глаза на закрытый сад внутри стен, где запущенные живые изгороди окружали поилку для птиц и безрукую Венеру в складчатых мраморных одеяниях.

Там я в первый раз увидела его – он расхаживал по тропинке, неловкого вида человек в синей драпированной чоппе, доходившей до середины бедра. Ее откидные рукава были завернуты назад и засунуты за пояс, оставляя на виду дублет. Рейтузы на нем сидели в обтяжку, но не так изящно, как на моем брате. Точнее сказать, форма его ног сильно отклонялась от идеала, а синие сапоги хлопали по тощим щиколоткам. На самый лоб у него была надвинута нелепая коническая шапочка с широкими полями. Я изо всех сил напрягала глаза, но со своего места не могла разглядеть его лицо – только каштановые волосы, обрезанные ровно на уровне плеч. Он обходил купальню для птиц, пиная камушки; в этот момент воробей, подняв брызги, опустился прямо в воду. Человек отпрыгнул, замахал руками, чтобы прогнать птицу. Неожиданная боль в груди сказала мне, кто это такой. И тут же Чезаре прошептал мне в ухо:

– Джованни Сфорца боится испачкать одежду. Понимаешь, ему пришлось занимать деньги у родственников, чтобы ее купить. Золотой ошейник он взял у меня. Ему потребовалось что-нибудь золотое, чтобы оттенить эту жуткую голубизну.

– Джованни Сфорца? – Я отшатнулась от окна. – Мой жених?

Чезаре кивнул.

Прижав руками юбки, словно он мог услышать их шуршание, я решилась взглянуть еще раз. Джованни остановился, чтобы посмотреть на окна. Даже я замерла. С облегчением отметила, что по крайней мере издалека ни явного уродства, ни шрамов на нем не видно. Правда, его лицо все еще оставалось скрытым полями шляпы.

Он резко перевел взгляд на палаццо. А я увидела, что к нему направляется кардинал Сфорца.

Я снова отошла и закрыла окно.

– Ну? – Чезаре с любопытством поглядывал на меня.

Я проглотила комок в горле:

– Почему он здесь?

– Он же собирается жениться на тебе, почему еще? – Чезаре помолчал. – Он тебе не нравится. – Прежде чем я ответила, он ударил кулаком одной руки по ладони другой. – Я так и знал! Как только он появился, я сказал отцу: это невозможно. Он не только бастард простого кондотьера, в котором течет кровь Сфорца, – и, кстати, довольно бедного, – он даже не живет в Милане. Какой-то жалкий правитель рыбацкого городка Пезаро, целиком зависящего от Милана. К тому же он слишком стар для тебя и уже вдовец. Тебе не стоит беспокоиться. Мы найдем тебе кого-нибудь другого – с ногами покрасивее и умеющего одеваться.

Я выслушала его тираду молча, а потом спросила:

– Сколько ему лет?

– Двадцать восемь. Его первой женой была сестра маркиза Мантуи – она умерла при родах, как и его отпрыск. Даже семя его никуда не годится.

Мне стало интересно: а что думает обо мне Джованни Сфорца, владетель Пезаро? Он тоже наверняка может сомневаться, достаточно ли я для него хороша: еще совсем девочка, только что выпущенная из монастыря, и фамилия наша не Гонзага, не д’Эсте, не Медичи, хотя мой отец и восседает на папском троне. Я помню, папочка говорил мне в детстве, что в Италии на нас всегда будут смотреть как на чужаков-испанцев.

– Что он от этого выигрывает?

Чезаре холодно рассмеялся: