Чтец - Трейси Чи (2016)

Тысячи золотистых пятнышек света заструились в воздухе, вдоль стен и под потолком, взвихриваясь вокруг огня свечей; но, стоило потоку этой золотистой пыли приблизиться к Танин, как она подняла руку и отогнала ее. Золотые нити рассыпались и, упав на пол, превратились в хлопья пепла.

Сефия широко раскрыла глаза:

– Как вам это удалось?

– Твой отец постоянно говорил: использовать свою способность видеть по отношению к другим, читать других – значит показывать плохое воспитание.

Сефия вскочила.

– Вы знали моего отца? – спросила она.

– А разве ты не знала? – вопросом на вопрос ответила Танин, улыбнувшись улыбкой, похожей на лезвие косы.

Всё повернулось таким образом, будто Сефия наконец сделала верный ход, хотя и не понимала, в какую игру они играют и каковы в этой игре правила.

– Не знала чего?

– Того, что они принадлежали к Хранителям.

– Нет! – воскликнула Сефия. – Они бы мне об этом сказали.

Тонкая морщинка вновь появилась на лбу Танин.

– Не знаю, что и ответить на это, Сефия. Они действительно ничего тебе не сказали.

Сефия посмотрела на Стрельца, который беспомощно пожал плечами.

– Но почему? – спросила она.

– Не знаю. Я не понимаю ничего из того, что они делали после того, как покинули нас.

– Покинули?

– Да, – кивнула Танин. – Лон и Мария бежали. Они нас предали.

– Не может быть!

– Твой отец был учеником Библиотекаря. И его обязанностью было хранить Книгу.

Библиотекарем. Она вспомнила это слово. Эдмон, человек, который помог старшему помощнику с «Реки Времени», говорил про Библиотеку. Безопасное место. Спасение от жестокого мира. И именно там работал мой отец?

– Но он похитил ее, – продолжала тем временем Танин. – Нарушил все свои клятвы.

Сефия качала головой, но ничего не могла сделать, чтобы не слышать то, что говорила ей Танин.

– Твои отец и мать убили главу нашего ордена.

– Нет!

– Они были убийцами.

– Моя мать никогда…

Танин рассмеялась своим серебряным смехом. На мгновение Сефии показалось, что та смеется над ней, но оказалось, что Танин просто вспоминает, и эти воспоминания доставляют ей удовольствие.

– Нет, в ней было нечто сверхъестественное. Она могла, без единого прикосновения, лишить жизни человека с расстояния в пятьдесят футов. В ней была такая сила, что она могла бы уничтожать целые города.

Сефия закрыла глаза. Она вспомнила последние дни своей матери. Ее кашель. Кровь на потрескавшихся губах. Изможденное тело.

– Им нельзя было влюбляться друг в друга, – сказала Танин, и в ее голосе сквозили одновременно восхищение, сожаление и осуждение того, что сделали родители Сефии. – Но они всегда нарушали правила. Твой отец мог щелчком пальцев превратить крысу в птицу. За секунды он осушал озера.

Сефия вспомнила лицо своего отца. Залитое кровью, изуродованное, неузнаваемое.

– Никто не мог сравниться с твоими родителями, – продолжала Танин. – Никто не мог повторить то, что они делали – ни тогда, ни потóм.

Мгновенная печаль тенью скользнула по лицу Танин.

– Я восхищалась ими, Сефия. Они были выдающимися людьми. Почему ты об этом ничего не знаешь?

Сефия упустила тот момент, когда слезы заструились из ее глаз, оросили щеки, губы и подбородок, закапали на ковер, который принял их, как мох принимает капли дождя. Это рука Стрельца обвивает ее плечи? Сефия находилась так далеко от собственного тела, что едва чувствовала его.

– Они ничего, ничего мне не сказали…

– О, Сефия…

Танин перекладывала вещи на столе, словно пыталась найти, чем успокоить Сефию. Отложила в сторону серебряный перочинный ножик и вопросительно посмотрела на Браку. Та пожала плечами.

– Но они же научили тебя внутреннему ви́дению? Манипуляции?

– Они ничему меня не учили, – проговорила Сефия, всхлипывая.

– Так как же тогда…

– Я сама научилась.