Чтец - Трейси Чи (2016)

Уже пять суток они провели, подчиняясь этому распорядку, и надеялись прожить таким образом так долго, как получится. Ни один из них не жаловался. Это было лучше, чем смерть или рабство.

Стрелец установил стенку ящика на место и, свернувшись, лег. В этом замкнутом пространстве они спали лицом к лицу, соприкасаясь коленями. В темноте Сефия пробежалась пальцами по обрезу книги, касаясь листьев, выступавших за пределы страниц, пока не нащупала перо, которое ей дал Стрелец. Зеленое перо – точно такое же, какое Харисон нашел на плавающем острове.

Иногда Сефии казалось, что книга языком историй разговаривает с ней – так же, как Стрелец разговаривал с ней с помощью рук, – хотя она и не вполне понимала, что книга пытается ей сказать.

Ее мать не проявляла никакого интереса к собиранию подобных вещей – раковин, пуговиц или сверкающих камешков. Нет, ее мать любила все живое. Долгие часы проводила она на огороде, засевая и пропалывая грядки, обрезая растения и собирая плоды, и часто от нее пахло черной, плодородной землей.

Уже одиннадцать лет, как мать умерла, и Сефия с трудом вспоминала ее лицо, но до сих пор отлично помнила и этот запах, и спелые круглые овощи на кухонном столе, только что принесенные из огорода.

Сефия утерла глаза и принялась теребить кончик пера, заостряя его. Мать ушла из ее жизни так давно, и Сефия редко думала о ней. Но книга оживляла эти воспоминания и делала то, о чем она думала, вполне реальным.

Она размышляла об этом, и вдруг ее пронзила дрожь. Ей стало зябко, кожа покрылась холодным потом, а дыхание стало быстрым и прерывистым. Что-то было не так. Пальцами Сефия ощупывала темноту. Ноги ее свела судорога. Бежать! Бежать! Бежать! Такая маленькая, такая напуганная, она дрожала от ужаса.

И вдруг Сефия почувствовала ненавистный запах горячего металла. Острый, сильный запах – в ноздрях и меж зубов. В памяти вспыхнули воспоминания о дне, когда у нее забрали Нин. Вспомнила так же безразличное лицо меховщика и его безучастный голос. Тюрьму. Мертвецов.

Да нет же! – подумала она. Я на корабле. Я со Стрельцом. Вот он, лежит рядом. Он со мной. Сефия села и открыла глаза.

Но теперь она не была тринадцатилетней девочкой, спрятавшейся в бочке, пока снаружи убивали людей.

Она должна что-то предпринять.

Стрелец тоже не спал. Он выпрямился и сидел, напряженный и готовый встретиться с опасностью. Но он не знал, что происходит. Его там не было. Сефия сунула книгу в мешок и выскользнула в трюм. Здесь запах был еще сильнее, и у нее заболела голова.

Желтоватый свет лампы задрожал на балках потолка. На лестнице кто-то бормотал:

– Это не масло, это бекон.

То был юнга.

– Бекон. Бекон…

Чувствовал ли юнга этот запах? Запах смерти?

Но Сефия могла не допустить этого. Она должна попытаться…

Сефия выскочила из-за ящиков. Юнга с лампой в руке стоял на нижней ступени лестницы. Глаза его расширились, когда он увидел Сефию. И вдруг позади него мелькнула черная тень и сверкнуло лезвие ножа.

– Нет! – воскликнула Сефия.

Юнга обернулся, но было слишком поздно. Раздался сдавленный крик, оборванный ударом ножа. Кровь хлынула на пол, и юнга сложился пополам как бумажный лист.

Позади него на ступенях стояла женщина в черном. Черно было все – ее одежда, башмаки, штаны и рубашка, ножны на боку, перчатка на левой руке. Ничем не приметное, изрытое оспой лицо, клочки волос, торчащие из-под капюшона. Она уставилась на Сефию, и ее бесцветные глаза сверкнули. Она узнала Сефию и усмехнулась.

Мягким прыжком Стрелец выскочил из-за Сефии, выбросив вперед нож. Он почти достал женщину, но лезвие в ее руке сверкнуло, и Стрелец, раненный, отпрыгнул назад.