Герой - Уильям Сомерсет Моэм (1901)

Я так рада, что Вы уже обустроились в Вашем новом доме в Бате, и премного благодарна за приглашение посетить Вас. Я обожаю Бат: там такие милые люди и можно встретить друзей, с которыми не виделся сто лет. Так приятно отметить, как они постарели! Не знаю, удастся ли нам принять Ваше доброе приглашение, но, признаться, с радостью сменила бы обстановку после тех ужасных событий, что произошли здесь. Всю зиму я не находила себе места, у меня даже случилось несколько приступов ревматизма, чего никогда не бывало раньше.

Я уже писала Вам о внезапной и загадочной смерти бедного Джеймса Парсонса за две недели до свадьбы с моей дорогой Мэри. Он случайно застрелился, когда чистил ружье, – во всяком случае, все думают, что произошел несчастный случай. Но уверена, это не так. С тех пор как произошел этот кошмар – шестью месяцами раньше, – меня мучает совесть, а тогда я и спать не могла. Какие ужасные страдания выпали на мою долю! Вас удивят произошедшие со мной перемены; я начинаю выглядеть, как старая женщина. Говорю это вам под строгим секретом. Уверена, он покончил с собой. Он признался, что любил меня, Чарлз. Разумеется, я говорила ему, что гожусь ему в матери, но любовь слепа. И думая о трагической смерти бедного Олджи Тернера, который из-за меня отравился в Индии, я не знаю, удастся ли мне простить себя. Я никогда не давала Джеймсу ни малейшего повода, а когда он признался мне в любви, так изумилась, что едва не лишилась чувств. Убеждена, он застрелился, стремясь избежать брака с женщиной, которую не любил, но еще и потому, что она – моя дочь. Представляете ли Вы себе, что я чувствовала! Конечно же, я ни слова не сказала Реджинальду, который из-за подагры с каждым днем становится все более раздражительным, или кому-то еще. Так что правды никто не знает.

Но я уже не смогу этого пережить. Меня сводили с ума мысли о бедном Олджи Тернере, а теперь на мне еще и кровь Джеймса Парсонса. Такие милые юноши! Кажется, только мне его действительно жаль. Будь он мой сын, я бы неделю билась в истерике, а миссис Парсонс просто сказала: «Бог дал. Бог взял. Да будет благословенно имя Господне». Не могу не думать, как отвратительна такая бесчувственность. Я ужасно расстроилась, и Мэри провела со мной несколько ночей. Я не верю, что Мэри на самом деле любила его. Мне не хочется говорить дурно о дочери, но я должна сказать правду: по моему разумению, она больше любила себя. Она любила неизменность заведенного порядка и доброе отношение Литл-Примптона. Суета, которую устроили вокруг нее Парсонсы, сослужила ей плохую службу. Нельзя позволять девушке столь многое, это не пойдет ей на пользу. И я никогда не любила Парсонсов. Они, разумеется, хорошие люди, но всего лишь пехота!

Счастлива добавить, что бедный Джейми умер почти мгновенно. Когда его нашли, он прошептал: «Это был несчастный случай. Я не знал, что ружье заряжено». (В это невозможно поверить. Просто удивительно, как они все на это купились. Но разумеется, они не знали его секрет!) А несколько минут спустя, перед тем как умереть, он добавил: «Скажите Мэри, пусть выходит замуж за младшего священника».

Если бы мой суженый умер, ничто не заставило бы меня выйти замуж за кого-то еще. Я осталась бы старой девой. Но столь немногие живут чувствами. Мистер Драйленд, младший священник, уже делал предложение Мэри, но тогда она отказала ему. Он вежливый молодой человек приятной наружности, не мой идеал, конечно, но это не имеет никакого значения! Что ж, через месяц после похорон Мэри сказала мне, что он вновь попросил ее стать его женой, но она отказала ему. Я подумала, что с его стороны это просто неприлично, но Мэри сочла такой поступок благородным.