Дым - Дэн Вилета (2016)

Леди Нэйлор словно не позволяет себе забыть, кому она обязана всеми своими деньгами. Итог, перенесенный с предыдущих страниц, уже настолько велик, что сомнений нет: Нэйлоры стали банкротами. Если называть вещи своими именами, они — собственность Спенсеров. А значит, перейдут в собственность Джулиуса, когда умрет его дед. Говорят, что старик из-за подагры прикован к постели и жить ему осталось недолго.

Чарли оставляет конторскую книгу и продолжает изучать комнату. В ней немало других загадок. Например, один стол полностью завален техническими чертежами, многие из которых выполнены на темно-синей бумаге с необычной текстурой. Сами линии — белые. Когда Чарли пробует развернуть их, несколько листов соскальзывают на пол. Услышав шум, Ливия вздрагивает и оглядывается на дверь. Чарли торопливо поднимает чертежи и с ужасом понимает, что не сможет восстановить первоначальный порядок листов. На том, что лежит сверху, изображено сплетение длинных пересекающихся путей: система настолько сложна, а пути настолько угловаты, что трудно представить себе город, построенный по этому плану. Но может, это чертеж железной дороги или археологических раскопок? Единственная подсказка заключена в слове из красивых заглавных букв, стоящем в левом нижнем углу: А-Ш-Е-Н-Ш-Т-E-Д. Чарли никогда не слышал о таком месте. Но он знает, что на немецком слово «Аше» означает «пепел», а «Штед» очень похоже на немецкое же «город». Город пепла. В сознании Чарли возникает смутный образ: тысячи печей, пылающих во тьме.

Короткий свист Томаса прерывает размышления Чарли, призывая его следовать за другом. Вторая комната больше похожа на лабораторию как таковую. Стены уставлены полками с аптекарскими принадлежностями: ретортами, пробирками, рядами коричневых банок с химикатами. На столах — приборы и аппараты, которыми в настоящее время не пользуются. Микроскоп горделиво возвышается на отдельном столе. Неподалеку от него стоит Томас: он склонился над стопкой записных книжек и листает одну из них.

— Все ее заметки сделаны на французском. А вон там собрание научных трудов. Книги на немецком, итальянском, русском — на каком хочешь. Наверняка почти все нелегальные. И вот еще что, смотри.

Томас тянет Чарли к стеклянному стеллажу в углу. На нем тоже помещаются аптекарские бутыли. Все снабжены этикетками с именем и датой, все содержат черное вещество, скорее жидкое, чем порошкообразное.

Сажа.

Томас открывает дверцу стеллажа и поочередно показывает на некоторые склянки.

— Джеймс Харди, помнишь такого? Нет? Судейский клерк. Обвинен в убийстве жены и детей. Газеты долго писали о нем. Это было два-три года назад, в Хексхэме, на севере. Его повесили. — Он проводит пальцем по этикетке. — В день моего рождения, поэтому я и запомнил. А здесь Энн Макнамара. О ней ты должен знать.

Да, Чарли знает.

— Она сожгла церковь в Ипсвиче. Погибло больше полусотни человек. Сказала, что взяла идею из какой-то книги. Помню, родители обсуждали ее процесс.

— Приговорена к смерти. Забыл дату, но готов поспорить, что именно она стоит на бутылке. Начало прошлого лета.

Чарли читает надписи на бутылях в стеллаже. Всего их более двух дюжин.

— Ты думаешь, все они…

— Да.

— Все они преступники. Убийцы.

— Да. Она собирает с них сажу, после казни.

От слова «собирает» Чарли становится неуютно. Про дьявола тоже говорят, что он собирает души.

— Еще что-нибудь нашел, Томас?

— Предметные стекла для микроскопа. Сажа, капли крови, кусочки тканей. Крошки табачной смеси из тех сигарет: она их надрезала и изучила содержимое. Медицинские книги, анатомические атласы. Из всего, что я видел, на английском был только рукописный трактат о какой-то хирургической процедуре. Но при свете луны его трудно читать. И еще вот это.