Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих - Джорджо Вазари (1550)

Размышляя же об их величии и о своей бедности и безграничном своем ничтожестве, о том, что он не имел ничего, кроме мечты когда-либо с ними сравняться, и о том, что у него не было никого, кто бы помог ему прокормиться, он понял, что если он хочет выжить, ему остается только сдельная работа в тамошних мастерских сегодня у одного живописца, а завтра у другого, наподобие поденного землекопа. И с безмерной горечью мучился он сознанием того, насколько такой образ жизни мешает ученью, так как не дает возможности дождаться плодов в те сроки, какие сулили ему собственные его стремления, его воля и его потребности. И вот решил он поделить свое время, работая половину недели поденно, а остальные же дни – занимаясь рисунком, посвящая ему, кроме того, все праздники, а также большую часть ночей, иначе говоря, крал он время у самого времени для того, чтобы приобрести известность и, как только станет это возможным, вырваться из чужих рук. Осуществлять свое намерение он начал с рисования в капелле папы Юлия, потолок которой был расписан Микеланджело Буонарроти, следуя при этом приемам и манере Рафаэля из Урбино. Далее продолжал он в том же духе, срисовывая античные мраморы, а также гротески в подземных гротах, бывшие в то время новинкой. Так он научился способам лепной работы и в то же время, перебиваясь нищенски с хлеба на воду, терпел всякого рода лишения, чтобы добиться в своем деле совершенства. Не прошло и много времени, как он среди всех занимавшихся в Риме рисунком стал самым прекрасным и наилучшим рисовальщиком, так как разбирался в мускулатуре и прочих трудностях искусства изображения обнаженного тела не хуже, пожалуй, многих других, считавшихся в то время лучшими мастерами. По этой причине он стал известным не только среди людей той же профессии, но также и среди многих синьоров и прелатов, в особенности благодаря тому, что ученики Рафаэля из Урбино, Джулио Романо и Джованфранческо по прозванию Фатторе, всячески расхваливали его своему учителю и добились того, что он пожелал с ним познакомиться и увидеть его рисунки. А так как они Рафаэлю понравились и так как ему понравились не только его приемы, но и вся его манера, весь его дух и образ жизни, он решил, что среди того, кого он только ни знавал, Перино должен будет достигнуть наибольшего совершенства в этом искусстве.

Поскольку же к тому времени Рафаэлем были уже выстроены папские Лоджии, заказанные ему Львом X, этот папа распорядился, чтобы Рафаэль украсил их лепниной, живописью и позолотой так, как это ему покажется лучше. Итак, Рафаэль приступил к этой работе, поручив лепнину и гротески Джованни из Удине, мастеру исключительнейшему и единственному в этой области, правда, больше по части зверей, плодов и прочих мелочей, который, обосновавшись в Риме, выписал отовсюду много мастеров и составил целую бригаду из опытных людей, из которых каждый выполнял лепные работы, но одни делали гротески, другие листву, иные – фестоны и истории, а еще другие – всякие другие вещи. В зависимости же от успехов их выдвигали и повышали им жалованье. Так благодаря соревнованию в этой работе совершенствовались многие молодые люди, произведения которых были впоследствии признаны отличными.