– Я проявил британскую вежливость, – начал объяснять он Арджуну. – Извините. Я – Азимулла-хан.

Арджун не ответил, тогда Азимулла-хан продолжил:

– Мой патрон знаком с вашей рани. Они росли вместе.

– А как его зовут?

– Нана Сагиб.

Вот тут все оживились. Хотя я уже рассказывала эту историю, повториться будет нелишним, ибо все это сыграло важную роль в судьбе рани. Когда она была маленькой, ее звали Маникарника, сокращенно Ману. Она росла при дворе Баджи Рао II. Отец воспитывал ее словно сына, которого у него не было. Он позволял дочери одеваться как мальчику и играть с мальчиками, хотя это было рискованно, ибо уменьшало шансы Ману на успешный брак. Среди детей, воспитывавшихся при дворе, ее ближайшими друзьями были Тантия Топи и Нана Сагиб. Первый мальчик был сыном Пандуранга Рао Топи, высокопоставленного аристократа при дворе пешвы. Конечно, все знают о Нана Сагибе, приемном сыне пешвы Баджи Рао.

Многие полагали, что рани выйдет замуж за Сагиба, но этому не суждено было случиться. В 1817 году приемный отец Сагиба потерпел поражение от британцев. Его сокровища, земли, поместья, даже мебель, передаваемая из поколения в поколение, были конфискованы. Взамен ему и его наследникам была предложена ежегодная пенсия около восьмидесяти тысяч британских фунтов стерлингов. Но в 1852 году пешва умер, а британцы отказались платить Сагибу пенсию отца.

Я не знаю, как вели себя наследники других потерпевших поражение раджей, но Сагиб пошел тем же путем, что и рани. Он просил компанию вернуть государство его приемного отца, а потом, когда не удалось, хотя бы его пенсию. Все мы знали историю ходатайств Сагиба. Именно поэтому отец рани с таким недоверием отнесся к попыткам дочери вести переговоры с Англией. Сагиб рассказал, каковы были на самом деле плоды всех этих стараний. Но рани, как и Сагиб, отличалась завидным упорством в достижении своих целей. И вот мы здесь, две жертвы британской несправедливости, которые надеются, что королева им поможет.

– Значит, из всех мужчин в Битхуре Сагиб выбрал вас… – молвил Арджун.

Азимулла-хан улыбнулся. Он и впрямь был очень красивым мужчиной. Словно тронутая легким загаром кожа. Черные волосы, спадающие мягкими волнами. Светло-зеленые глаза.

– Можете подтрунивать надо мной, как вам заблагорассудится, но здесь я весьма популярен.

– Именно поэтому вы уже два года, как не возвращаетесь?

Азимулла-хан изумленно уставился на него.

– Я слышал, как рани говорила о вас, – пояснил Арджун.

– Ваша рани может говорить все, что считает нужным, но это тяжелая работа.

Я наклонилась к нему:

– Что тяжелого в том, чтобы ходить на ужины к королеве?

– Трудно убедить их всех, что индусы в состоянии править.

– И на это ушло два года? – спросил Арджун.

– Нет. Королева поняла это при первой нашей встрече, но ее еще надо убедить действовать. А на это потребуется много времени. – Заметив, что Арджун перевел взгляд на меня, Азимулла-хан рассмеялся. – Вы же не надеетесь, приплыв сюда, тотчас же получить ответ?

Я оглядела сидевших за столом гостей. Все весело разговаривали на английском. На нас они обращали внимания не больше, чем на королевских слуг.

– Нам сказали, что ответ мы получим сегодня вечером.

– Шримати, – произнес Азимулла-хан, и, хотя мужчина использовал уважительную форму обращения, я уловила в его голосе иронию. – Так в Англии дела не делаются. Ответ вы можете получить завтра, на следующий день или вообще никогда, но королева пришлет его вам в письменной форме.

Должно быть, Азимулла-хан увидел мою растерянность, поэтому прибавил:

– Вы же не думаете, что королева собирается здесь и сейчас сделать заявление перед лицом всех ее гостей?

– Да. Именно это она говорила нам.

– Шримати! Меня воспитали британцы в бесплатной школе Канпура. Нельзя верить ни единому их слову. Толстуха с короной на голове…

Я ахнула. Арджун покраснел.