Последняя принцесса Индии - Мишель Моран (2015)

Садашив, как ни странно, хранил полнейшее спокойствие. Поклонившись, он поблагодарил рани за проявленное по отношению к нему милосердие. Больше он не смотрел в сторону Кахини, а та не закатывала истерик. Она вела себя так, словно ничего особенного не произошло. Как ей удалось упросить рани сохранить предателю жизнь? Если Садашив – предатель, то и Кахини – предательница. У меня есть этому доказательство – перстень. Но могу ли я быть полностью уверена? Как мне подойти с этим разговором, если я сама сомневаюсь?

Рани вновь взяла к себе на службу тысячи солдат, которых ей пришлось прежде распустить. Первым делом она приказала арестовать всех кутвалей, помогавших британцам с претворением в жизнь Циркулярного меморандума. Храм Махалакшми открыли, а бойню по соседству закрыли. Самым важным, впрочем, было то, что вместо британского флага на южной башне теперь трепетал на ветру флаг рани: литавра и церемониальная метелка на красном фоне. Как только рани закончила принимать людей в зале дурбара, мы направились в дургавас сменить церемониальные ангаркхи на повседневные. Другие женщины бросали вопросительные взгляды на Кахини, но даже Раджаси хранила молчание.

Я подождала, когда другие направятся в зал рани, прежде чем схлестнуться с Кахини.

– Я знаю, что у тебя мой перстень, – сказала она.

Розовая ангаркха, скользнув по ее телу, упала грудой шелка на пол. Без одежды она была даже красивее. Именно таким образом она могла убедить Гопала доставлять для нее письма.

– Верни мне его.

– Я видела, как ты передавала перстень Гопалу.

Плечи ее напряглись. Кахини нагнулась, взяла другую ангаркху, из мягкого хлопка, и, вытянув руки, уставилась на нее так, словно решала, нравится она ей или нет. Наконец Кахини оделась.

– И это все?

– Нет. Я видела, как Садашив вернул тебе перстень обратно. Я читала письмо, в котором он спрашивал, в опасности ли ты и когда он может приехать.

– Ты крала мои письма? – удивилась она. – Раджаси!

Я потянулась к рукоятке кинжала, висевшего у меня на поясе.

– Не бойся. Твоей драгоценной жизни в моем присутствии ничего не грозит.

Из зала рани пришла Раджаси.

– Сита считает, что я в сговоре с Садашивом против рани.

В ее устах это прозвучало как полнейшая, ничем не оправданная чушь, но даже Раджаси теперь не доверяла Кахини.

– Зачем ты просила сохранить ему жизнь?

Лицо Кахини стало мертвенно-бледным.

– Ты тоже считаешь меня предательницей?

Когда Раджаси ничего ей не ответила, Кахини кинулась к столику, на котором стояла статуэтка Дурги, вырезанная моим отцом.

– Хорошо! А теперь посмотрим, какие тайны прячет наша маленькая ганвар, – кивнув в мою сторону, сказала она. – Покажи, что у тебя в тайнике.

Уверена, что на моем лице отразилась не меньшая растерянность, чем на лице Раджаси.

Кахини, схватившись за голову мурти, отломила ее. Внутри, там, где прежде лежали четки отца, находились сушеные зеленые листья и белые цветки. Я приблизилась к Кахини, желая получше рассмотреть.

– Болиголов! – выкрикнула она обвинение. – Я узнаю убийцу с первого взгляда.

Посмотрев в мою сторону, Раджаси произнесла:

– Ты брала чинить мурти, Кахини. Я не знаю, какую игру ты затеяла, но сейчас опасные времена.

Голос Кахини зазвучал неестественно низко:

– Я не знаю, что прячешь ты, Раджаси, но это яд.

Я выхватила у нее мурти и вытряхнула ее содержимое из окна.

– Ушло так же таинственно, как пришло.