Последняя принцесса Индии - Мишель Моран (2015)

– Думаешь, что-то может измениться к лучшему? Все это началось еще тогда, когда компания только-только начала хозяйничать в Индии. Просто на то, чтобы пламя разгорелось до небес, понадобилось двести пятьдесят лет.

Лично мне не хотелось больше слышать о пламени. Я встала с подушки и вышла наружу. Изморозь, покрывшая землю, посверкивала в лунном свете. Я дрожала.

– Ты когда-либо задумывалась о том, сколько еще ночей нам предстоит вот так стоять и смотреть на луну?

– Да.

– Я хочу взять тебя в жены, Сита.

Я повернулась, чтобы увидеть его в лунном свете. Плакать сейчас было неуместно, но на глазах у меня выступили слезы.

– Женщина живет и умирает дургаваси.

– А ты не думаешь, что рани, возможно, сделает для нас исключение?

Рани и впрямь могла так поступить, но теперь слишком поздно. Действительность была настолько невыносима, что я не смела взглянуть ей в лицо, боясь сломаться под неподъемным грузом. Я позволила мужчине обнять меня. От него пахло древесным углем и кедровой древесиной.

– Если мы останемся живы, я на тебе женюсь, – прошептал Арджун.

– Но…

Он прикоснулся пальцем к моим губам.

– Ты выживешь. Когда британцы придут, мы будем жить и увидим, чем все закончится.

* * *

В феврале до нас начали доходить тревожные вести из соседних княжеств. В них говорилось о мародерстве, разрушениях и изнасилованиях. Во всех этих злодеяниях были замешаны воины княжеств Скиндия и Орчха, предоставленные их правителями в помощь британцам.

Наступил Холи[110]. Обычно в это время улицы были заполнены детьми, забрасывающими друг друга красками, но сейчас в городе царила гробовая тишина.

Мы сидели в зале рани и ели жареные орехи.

Ананд взял один орешек в ручку и произнес:

– Моя настоящая мама жарила мне орехи.

Лицо рани исказилось от пронзившей ее боли. Эти шесть слов произвели на госпожу такое удручающее впечатление, что на нее нельзя было смотреть без жалости. Я первым делом подумала о том, что во всем этом виновата Кахини. Если бы не она, раджкумар наверняка выжил бы и княжество Джханси никто бы не пытался аннексировать. Не было бы марша на Дели и резни в Канпуре. Британцы не стали бы никому мстить. Я посмотрела в сторону Кахини, и наши взгляды встретились. Она оставалась невозмутимой и даже не отвела своего взгляда. Я вновь подумала о том, что мне, возможно, стоит рассказать рани все, что я знаю. Но кому она поверит? Мне или своей любимой двоюродной сестре мужа, женщине, которая развлекала раджу, когда он был еще жив?

* * *

Генерал Хью Роуз во главе своей армии подошел к Джханси двадцать первого марта. Погода стояла прохладная, и звуки тревожного набата разносились над Джханси. От генерала приехал парламентер с предложением мира.

Моропант, лишь взглянув на письмо, отверг предложение:

– Их мир означает поражение и смерть каждого мальчика старше тринадцати лет.

Спустя два дня, вечером двадцать третьего марта, британцы вступили в пригород Джханси. Там они обнаружили, что все колодцы либо сухие, либо отравлены, а во всем городе не осталось ни единого зернышка. Британцы медленно двигались по улицам мимо домов с закрытыми ставнями, направляясь к нашей крепости, за стенами которой располагались дворец, храмы и казармы. Издалека крепость Джханси казалась весьма незамысловатым гранитным строением, возведенным на низком холме. Но на самом деле, за исключением южной стороны, она была неприступной. Высоченная гора поднималась с запада. С юга крепость защищали башни, в каждой из которых можно было расположить пять пушек. Никто не помнил, когда были возведены эти укрепления, примыкающие к восьми городским воротам, но они и поныне служили надежной защитой.

Британцы открыли огонь.