Цветок для её величества - Райан Рюбен, Каролин Вермаль (2014)

— Неслыханно, сэр, что вы хотите удрать вместе с ботаническими экземплярами, которые, мистер Мэссон, вы привезли в Кейптаун! Они являются собственностью мистера Схеллинга, и он передал мне поручение перевезти их в Англию.

Начальник таможни вышел из своего кабинета, заслышав шум на улице.

— Мистер Форстер, мне очень жаль, но груз уже внесен в накладные судна и прошел таможенный досмотр, — заявил он.

— Но это же воровство! — вскричал Форстер, прежде чем заговорщически понизить тон голоса. — Я уверен, мистер Схеллинг будет вам очень признателен, если вы позаботитесь о том, чтобы изменить запись в накладных. В конце концов, груз ведь даже еще не покинул доков.

Лицо начальника таможни налилось краской, он махнул грузчикам, подав знак продолжать работу.

— Неслыханно то, что вы, вероятно, думаете, что здесь речь идет о богом забытом таможенном посте на краю света, — сказал он. — Этот зафрахтованный груз теперь считается корабельным, и его сейчас доставят на судно. Любые разногласия о законной собственности должны решаться в порту выгрузки. Желаю вам хорошего дня, сэр!

Форстер выругался, когда таможенники вновь вернулись к работе и принялись проверять другие грузы в доке. Вдруг Форстер ни с того ни с сего кинулся к самому маленькому деревянному ящику, в котором были спрятаны страницы из дневника и отчет капитана Кука. Но Мэссон перехватил его, и вскоре они, запыхавшись, занялись чем-то вроде перетягивания каната.

— Отдайте мою собственность! — закричал Форстер, в то время как начальник таможни и служащие, веселясь, наблюдали за спектаклем.

— Господа! — внезапно прогрохотал низкий и властный голос.

Толпа расступилась, давая проход уважаемому барону Йоахиму ван Плеттенбергу, который широким шагом двигался по доку. Прямо позади него с серьезным лицом шел Тунберг. Все вокруг остановились, чтобы взглянуть на происходящее. Тунберг подошел к ван Плеттенбергу и что-то шепнул ему на ухо. Потом швед отступил, скрестил руки на груди и уставился на запыленные носки своих ботинок. Он тщательно избегал смотреть на Мэссона.

Ван Плеттенберг помрачнел, обведя всех присутствующих взглядом.

— В чем заключается проблема? — спросил он.

Форстер отпустил ящик, снял шляпу и промокнул платком пот со лба. Наконец он обратился к губернатору:

— Ваше превосходительство, пожалуйста, позвольте мне объяснить ситуацию.

— Прошу вас, мистер Форстер. У моих таможенников есть дела поважнее, чем урегулировать споры в доках.

— Весьма охотно. Я прошу прощения за столь неподобающее поведение, но мистер Мэссон не оставил мне иного выбора. Видите ли, эти растения являются моей собственностью и я лишь пытаюсь заполучить обратно то, что мистер Мэссон у меня украл.

— Есть ли люди, которые могут подтвердить вашу версию событий?

— Я, ваше превосходительство.

Все взгляды обратились к Тунбергу.

— Я могу свидетельствовать, что эти ящики являются собственностью мистера Форстера, и он один несет ответственность за их содержимое.

— Но Тунберг! — воскликнул Мэссон.

Его лицо исказилось неподдельным ужасом от такого предательства.

— Мне очень жаль, мистер Мэссон. Но это на самом деле так, и вы это знаете. Цветы принадлежат мистеру Форстеру, и я не вижу причин, почему бы вам не отдать то, что ему принадлежит по праву.

Было ли дело в лукавой улыбке, которая промелькнула на лице Форстера, или причиной стала боль от того, что его обокрали в шаге от цели, но в душе у Мэссона вскипело разочарование. Он швырнул ящик на землю.

Дерево раскололось, содержимое разлетелось по брусчатке дока. Смятые цветки смешались с комьями влажной земли, попав на ноги зевак. Но потом Мэссон заметил, что взгляд Форстера упал на уголок маленького пакета, который выглядывал из-под расколовшегося ящика. Когда Форстер уже хотел было его поднять, из толпы прогремел голос губернатора, положивший конец суматохе:

— Что это у вас там, мистер Форстер?