Медный всадник - Полина Саймонс (2001)

Поэтому она осталась на месте.

Когда они подошли, она молча протянула им хлеб. Двое схватили ее и потащили в подъезд. Она пыталась сопротивляться, но не было сил. Третий, та гиена, что ударила ее накануне, отобрал хлеб и крикнул:

– Давайте быстрее!

У ее горла блеснуло лезвие ножа.

Татьяна, не задумываясь, посмотрела подростку в глаза и прошептала:

– Уходите, пока еще можете. Он вас убьет.

– Что? – пробормотал парень.

– Уходите!

Не успел он опомниться, как на его голову обрушилась рукоять пистолета. Мальчишка рухнул в снег. Остальные двое даже не подумали отпустить ее. Александр оглушил сначала одного, потом другого. Скоро все трое неподвижно валялись на тротуаре.

Александр вытащил Татьяну из подъезда, загородил собой и велел отойти, а сам взвел курок и прицелился. Но она из-за его спины протянула руку и положила на пистолет.

– Не надо.

Он сбросил ее руку.

– Татьяна, о чем ты? Они очнутся и пойдут грабить еще кого-то. Отойди, говорю!

– Шура, прошу тебя! Я видела их глаза. Они до утра не протянут. Не нужно, чтобы их смерть была на твоей совести.

Александр неохотно сунул пистолет в кобуру, поднял с земли хлеб и, обняв Татьяну, повел прочь.

– Знаешь, что бы с тобой было, не окажись я рядом? – бушевал он.

– Да, – кивнула она, умирая от желания взглянуть на него, но энергии хватало лишь на то, чтобы переставлять ноги. – То же, что происходит со мной, когда ты рядом.

Наутро он принес ей пистолет. Не свой табельный «Токарев», а самозарядный немецкий, тридцать восьмого калибра, который снял с трупа немецкого лейтенанта у Пулковских высот два месяца назад.

– Помни, они трусы и нападают на тебя только потому, что видят легкую добычу. Тебе вовсе не обязательно стрелять. Просто выхвати пистолет. Больше они к тебе близко не подойдут.

– Шура, я никогда не…

– Очнись, Таня! – перебил он. – Война идет! Вспомни, как ты играла в войну с Пашей! Всегда старалась победить? Вот и сейчас постарайся. Только учти, что ставки на этот раз выше.

С этими словами он протянул ей пачку денег.

– Что это?

– Тысяча рублей. Половина моего месячного денежного довольствия. Еды нет, но можно что-то купить на толкучке. Иди и даже не думай о ценах. Просто покупай что приглянется. На Сенном рынке до сих пор продают муку, а может, и что-то еще. Я боюсь оставлять тебя, но полковник Степанов приказал мне сопровождать грузовики с солдатами на Ладогу.

– Спасибо, – прошептала она.

Лицо Александра вновь омрачилось.

– Тата, не ходи одна в магазин. Бери с собой девушек. Я вернусь не раньше чем через неделю, в крайнем случае дней через десять.

Невысказанные слова рвались наружу. Но так и оставались невысказанными. Напряжение росло.

– Не тревожься за меня, – добавил он. – Плохо то, что мы потеряли Тихвин. Дмитрий вовремя попал в больницу. Там было… ладно, не важно.

– Могу себе представить.

Александр кивнул.

– Единственный способ доставить продовольствие в Ленинград – по льду Ладоги, но пока что подвезти продукты к Ладоге невозможно. Железная дорога, ведущая в Тихвин, в руках немцев. Тот хлеб, что ты получила сегодня, испечен из резервной муки. Поэтому мы просто обязаны отбить и Тихвин, и железную дорогу. Без них мы не в состоянии переправлять в город муку.

– Не может быть!

– Может! А пока горсовет издал приказ вести пути через малонаселенные деревни к северу, у Заборья, на другом берегу озера. Там никогда не было дороги, но ничего не поделаешь. Либо строить дорогу, либо умереть.

– Но как можно возить продукты по такому тонкому льду? Ведь озеро только-только замерзло.

Карие глаза Александра погрустнели.

– Если мы не отобьем Тихвин, город останется без хлеба, какой бы толщины ни был лед. У нас не будет ни единого шанса. Ни единого. И учти, – нехотя выговорил он, – нормы опять снизят. Экономьте те припасы, что у вас остались.