Медный всадник - Полина Саймонс (2001)

– Дмитрий, – бесстрастно напомнила она, – во время нашей последней встречи я просила помочь похоронить сестру. Может, ты забыл. А вот я – нет.

– Знаю, Таня, знаю, – небрежно отмахнулся он. – Мы просто потеряли друг друга. Но я никогда не переставал думать о тебе. И рад, что ты выбралась из Кобоны. Многим это не удалось.

– И в том числе моей сестре.

Татьяну так и подмывало спросить, как он мог смотреть Александру в глаза и лгать насчет Даши, но она не могла произнести имя мужа в присутствии Дмитрия.

– Жаль, что она умерла, – почти беспечно выговорил он. – Мои родители тоже не выжили. Представляю, что ты испытала.

Он помедлил.

Татьяна ждала.

Ждала, пока он доест и уйдет.

– Как ты добралась до Ленинграда?

Татьяна коротко рассказала. Но она не хотела говорить о себе. И вообще ни о чем. Где Даша? Где Александр, мама и папа? Хоть кто-нибудь, войдите в комнату, чтобы она не оставалась наедине с Дмитрием!

Но пришлось крепиться. Спросить, как он поживает теперь, после тяжелого ранения.

– Я интендант. Знаешь, что это такое?

Татьяна знала, но покачала головой. Пусть болтает о себе. Поменьше будет задавать вопросов.

– Доставляю патроны и продукты на передний край. На любом транспорте, который подвернется. В основном на грузовиках. Распределяю…

– Где именно? В Ленинграде?

– Иногда. Но больше по дивизионным обменным пунктам на этом берегу Невы. И на карельской стороне, вблизи границы с Финляндией. – Он искоса взглянул на нее и задушевно спросил: – Видишь, как я несчастен?

– Разумеется. Война – дело опасное. И ты не желаешь в ней участвовать.

– Я не желаю вообще находиться в этой стране, – едва слышно промямлил Дмитрий.

Едва.

Но слышно.

– Говоришь, доставляешь продукты к финской границе? – переспросила она уже оживленнее.

– Да, пограничным войскам на Карельском перешейке. И в новую штаб-квартиру командующего, в Морозове. Там построили командный пункт, откуда будут проводиться новые операции…

– Где именно на Карельском перешейке?

– Не знаю, слышала ли ты о таком месте, как Лисий Нос…

– Слышала, – кивнула она, схватившись за подлокотник дивана.

– Вот туда. Представляешь, я даже обслуживаю генералов, – подчеркнул он, поднимая брови.

– Вот как? – равнодушно бросила она. – Кого именно?

Дмитрий понизил голос:

– Меня пригрел сам генерал Мехлис! Я привожу ему канцелярию и… кое-что сверх положенного… ты меня понимаешь? Папиросы, водку и все такое. Он мне всегда рад, уж ты поверь.

Татьяна понятия не имела, кто такой Мехлис.

– Мехлис? Какой армией он командует?

– Ты что, шутишь?

– Нет. Что тут смешного? – устало выдохнула Татьяна.

– Мехлис – член военсовета фронта, – объяснил Дмитрий, понизив голос. – В приятельских отношениях с самим Берией!

Когда-то Татьяна боялась бомбежек, голода и смерти. Еще раньше боялась заблудиться в лесу. Боялась людей, которые могут причинить ей зло просто так. Из желания причинить зло. Ранить. Обидеть.

Это зло было средством и целью.

Сегодня Татьяна не боялась за себя.

Но, изучая потасканное, порочное, зловеще-многозначительное лицо Дмитрия, она боялась за Александра.

До сегодняшнего вечера она мучилась сознанием, что нарушила клятву, данную мужу, и уехала из Лазарева. Но теперь прониклась убеждением, что не просто нужна Александру. Что он нуждается в ней куда больше, чем она предполагала.

Кто-то должен защитить Александра… не просто от шальной пули или случайного осколка, но и от предательства. Намеренного и подлого.

Татьяна продолжала изучать Дмитрия. Не двигаясь. Не мигая. Не дрогнув.

И очнулась, только когда он отставил чашку и подвинулся к ней.

– Что ты делаешь?

– Вижу, Таня, ты уже не ребенок.

Она не шевельнулась, хотя он был уже совсем близко.