Пламенная роза Тюдоров - Бренди Пурди

– Ты должна и сама понимать, что она фигурою больше похожа на ту, для кого я объезжаю эту лошадь. Она – высокая, в отличие от тебя, и бедра ее стройны, в то время как твои – полны и округлы. – Он крепко обхватил меня за талию, грубо проводя ладонями по изгибам моего тела. – Да и груди ее не трясутся, как пудинг, когда она ездит верхом. Так что не веди себя так, будто тебя кто-то унизил, Эми. Я знаю, что по происхождению ты более знатна, чем Молли. Но ты попросту не понимаешь, насколько это важно для меня! Лошадь должна быть безупречна!

Затем он склонил голову, поцеловал нежные холмы моих грудей над лифом, приподнял мои юбки, и пальцы его тут же заставили меня позабыть обо всех злых словах, что он произнес. Роберт приник губами к моей шее и тихонько рассмеялся, когда я застонала в его объятиях, после чего уложил меня на кровать лицом вниз и жестко вошел в меня, словно жеребец, взобравшийся на кобылу.

Когда следующей ночью Роберт вновь остался в конюшне, я потихоньку выбралась из дома с подстилкой, одеялом и кружкой сидра в надежде порадовать мужа, позаботившись о нем, и, возможно, упросить его позволить мне остаться с ним. Я задрожала от сладостного предвкушения, представив, как мы будем любить друг друга на сене в конюшне, как вдруг раздался звонкий, визгливый смех Молли, а вслед за ним зазвучал и низкий, горловой хохот моего мужа. Стоны, вздохи, крики, возня – все это не оставило никаких сомнений касательно того, чем они там занимались, и это не имело ровным счетом никакого отношения к красавице кобыле.

Я молча оставила у дверей подстилку и кружку и, задрожав, теперь уже от внезапно охватившего меня холода, набросила на плечи одеяло. Хотя незадачливые любовники и поняли, что мне все известно, мой супруг, когда я увидела его в следующий раз, не сказал мне ни слова, только поблагодарил за принесенное угощение. К своему стыду, промолчала и я – покорно приняла его слова благодарности и оставила все как есть. Внутри у меня все кипело от гнева, но внешне я оставалась спокойной, хотя мне впору было устроить скандал, толкнуть мужа в грудь и высказать ему все, что думаю, но я струсила и попыталась притвориться, будто мне все это показалось. Все мужчины твердят, что «это естественный порядок вещей», я слышала, как слова эти повторяли даже мои матушка и сводные сестры, – так отчего же я ждала чего-то иного от Роберта?

Я проглотила обиду. Следующей ночью он расположился у костра и мрачно всматривался в пляшущие язычки пламени. Я пришла к нему и уселась рядом, поставив перед супругом поднос с двумя пиалами с кремом и тарелкой с яблочными пирогами, ароматно пахнущими корицей и тоже щедро украшенными кремом. Надеялась, что он вспомнит. В последний раз, когда я предложила Роберту такую необычную трапезу, он раздел меня, уложил на кровать, покрыл мои груди кремом и слизывал его до тех пор, пока мои соски не набухли, словно вишни. А потом мы любили друг друга и угощались яблочными пирогами.

Роберт лишь мельком взглянул на поднос и досадливо покачал головой. Когда он посмотрел мне в глаза, в его зрачках отражалось пламя костра.

– Хватит объедаться сластями, Эми, тебе нужно учиться держать себя в руках – ты и так уже начала полнеть, – сказал он.

Я обиженно ахнула и стала на колени, униженно глядя в землю. Роберту всегда нравилась моя фигура, нравились мои полные груди и бедра. Должно быть, теперь он сравнивал меня с высокой и стройной Елизаветой, потому я стала казаться ему уродливой.

– Не будет больше сказки золотой, да, Роберт? – печально спросила я.

– Что? – Он обернулся ко мне, даже не пытаясь скрыть своего раздражения.

– Я просто вспомнила, как мы были счастливы когда-то. Ты уже позабыл тот последний раз, когда я принесла тебе крем и пироги? – с надеждой в голосе спросила я.

– Конечно нет, – резко ответил мой муж. – Едва ли я забуду ночь, проведенную на ночном горшке и с мучительными болями в животе, вместо того чтобы спокойно спать в теплой постели.