Легенды старой Англии - Эдвин Хартленд

Примерно в миле от Хэйлзоуэна я свернул с проезжей дороги и побрел по поросшей травой тропинке. Тянувшиеся по обе стороны молодые рощи и нестриженые изгороди, увитые вьющимися растениями, жимолостью и ежевикой, не менее живописные оттого, что их давно не касались садовые ножницы, дарили тень и прохладу. Когда тропинка начала полого виться вверх, пейзаж приобрел оттенок неухоженности и заброшенности, что не очень свойственно Англии. На переднем плане купы густых зарослей, а в просветах примерно в полумиле отсюда виднелись зеленые вершины Клент-Хилс. Я стоял на исторической земле – в «дикой местности», как писал Шенстоун, известной благодаря «гибели Кенелма», где еще раньше обнаженные бритты сходились в неравных боях с защищенными латами римлянами. На полпути вверх по склону тропинка сворачивает, и заросли сменяются травянистым склоном. Там стоит красивая древняя часовня из темно-красного песчаника, воздвигнутая во времена Гептархии («Семицарствия», существования семи англосаксонских государств в Англии. – Пер.) на месте типичной для того периода трагедии – убийства мальчика-короля, святого Кенелма, по наущению его сестры Кендриды. Я некоторое время изучал полустертые резные орнаменты на невысоком саксонском портале – насколько известно, самой древней части здания – и пытался найти некоторое сходство с человеческой фигурой в высеченном на одной из стен грубом изображении ребенка с короной на голове и книгой в руке. Знатоки старины утверждают, что здесь изображен убитый принц, но теперь это ни на что особенно не похоже. История Кенелма скорее не передана, а намечена в общих чертах в элегиях Шенстоуна:

В центре девственной местности,

Где раскидистые дубы укрывают готический храм.

Мастерство Кендриды скрашивает детство ее брата;

Там сама природа дышала теплотой и нежностью,

Умиленная его рождением и младенчеством.

Честолюбивая девица заботилась о нем

И с усердием и любовью срезала цветы,

Чтобы украсить колыбель царственного мальчика.

Но вскоре покою приходит конец;

Любовь сжигает ее грудь; разгорается страсть;

Любовник жаждет получить трон Мерсии,[3]

И видит в Кенелме своего соперника.

Нарядившись для охоты, обманщица

Окольным путем направляется к этим уединенным холмам;

Мальчик, послушный воле сестры, лежит распростертый;

Несчастный мальчик! Добычей стать обреченный.

Детали инцидента, записанные Уильямом Малмсберийским (англ. монахом, историком и писателем. – Пер.) и Мэтью Вестминстерским, хотя прекрасно подходят для целей истинного творца баллад, едва ли соответствуют несколько неуклюжему величию элегий Шенстоуна. Бедняге Кенелму на момент смерти было всего девять лет. Его убийца, любовник его сестры, отрезав ребенку голову ножом с длинным лезвием, закопал голову, нож и тело под кустом на лугу среди леса. Земля скрыла его деяние, однако сразу же после убийства в собор Святого Петра в Риме, в тысяче миль от места преступления, влетела белая голубка со свитком в клюве, уронила свиток на высокий алтарь и исчезла. На свитке на языке саксов был написан следующий куплет:

В Кленте, в Кобедже, Кенелм, королем рожденный,

Лежит под колючим кустом с отрезанной головой.