Первые леди Рима - Фрейзенбрук Аннелиз

Обеспокоенный угрозами матери, семнадцатилетний Нерон решил устранить своего младшего сводного брата. Он обратился к помощи той же отравительницы Локусты, которая предположительно изготовила яд для Клавдия. После одной неудачной попытки в феврале 55 года было совершено удачное убийство, опять за семейным обеденным столом. Тацит заявляет, что ничего не подозревавшему Британику протянули питье, которое вызвало конвульсии, лишив его сначала речи, затем дыхания. Когда сводного брата унесли умирать в агонии, Нерон небрежно заявил, что это простой припадок падучей. Такое проявление бессердечности его отвергнутая жена Клавдия Октавия приняла, не проявив ни проблеска эмоций, — настолько она научилась молчать перед лицом жестокости Нерона. Но выражение лица Агриппины, когда она глядела на своего сына с проступающим на лице ужасом, продемонстрировало присутствующим, что она не знала заранее об этом плане.[470]

С этого момента события понеслись вскачь. Публичный образ высокого семейного союза, отраженный на монетах начала правления Нерона, был разрушен; между матерью и сыном началась открытая война. Агриппина объявила себя верной союзницей своей втоптанной в грязь невестки Клавдии Октавии. В то же самое время она проводила тайные встречи с друзьями, принимала трибунов и центурионов и собирала финансовые пожертвования, накапливая моральные и материальные средства для политической кампании. В ответ Нерон отдал команду убрать германскую охрану Августы и приказал вывезти ее вещи из его дома, чтобы она больше не могла принимать тут своих сторонников. Тогда она перебралась в старое жилище своей бабушки Антонии на Палатине. Нерон редко посещал мать и делал это лишь в сопровождении сильной охраны. Временами она выезжала в свои загородные имения — но там ее сельский покой нарушался хулиганствующими бандами, нанимаемыми Нероном, чтобы изводить ее свистом и улюлюканьем, когда они проезжали или проплывали мимо. Толпа сторонников Агриппины таяла, она оказалась в политической изоляции. Посещали ее время от времени лишь старые друзья — такие как Юния Силана, бывшая жена Гая Силия, с которой он развелся, когда последовал за Мессалиной.[471]

Но даже эта дружба оказалась ненадежной, потому что Силана, очевидно, испытывала тайную обиду на Агриппину из-за роли последней в разрушении ее планов выйти снова замуж за знатного поклонника: Агриппина не хотела, чтобы Силана имела мужа, которому завещала бы свое значительное состояние, на которое сама мать Нерона имела виды. Это побудило Силану поручить двум зависимым от нее людям, Итурию и Кальвисию, составить заговор против Агриппины — заявляя, что та планирует посадить на трон вместо своего сына некоего Рубеллия Плавта, прапраправнука Августа. Пьяный Нерон, услышав это обвинение, впал в панику и решил немедленно казнить мать. Его удержали мудрые советники Сенека и Бурр (вероятно, потому что были обязаны Агриппине своим первоначальным возвышенеием), чтобы матери императора был дан шанс ответить на обвинения. Оба мужчины отправились навестить Агриппину в ее доме, где она со смехом отвергла обвинения Силаны: как бездетная женщина может понимать чувства матери к своему сыну? Агриппина указала на то, что не могла бы желать смерти Нерону: «Если бы Британик стал императором, разве я осталась бы живой? Если Рубеллий Плавт или кто-либо другой займет трон и станет мне судьей, то не будет недостатка в обвинителях!»[472]

Агриппина потребовала, чтобы были представлены доказательства ее вины. Действуя по своему усмотрению, собеседники стали уговаривать ее успокоиться и лично встретиться с сыном. Неизвестно, что конкретно было сказано на этой встрече, но результатом ее стал переворот всего дела: обвинители Агриппины, и среди них Юния Силана, Кальвисий и Итурий, были отправлены в ссылку. Тем временем друзей и сторонников матери императора вновь назначили на серьезные и престижные имперские посты. Для Агриппины это оказалось удачным ходом.[473]