Первые леди Рима - Фрейзенбрук Аннелиз

То, что должно было быть эффектным общественным зрелищем, для Клавдия закончилось неудачей. Грандиозный дренажный тоннель не смог понизить уровня озера — этот грубый инженерный просчет, как рассказывали, вызвал за сценой ссору между Агриппиной и руководившим работами Нарциссом. Расстроенный вольноотпущенник, жаловавшийся на «диктаторские женские амбиции» Августы, теперь оказался еще дальше отодвинутым от двора — в отличие от вольноотпущенника Палланта, который устроил для Клавдия женитьбу на Агриппине и с которым, как шептались люди, она делила свою постель.[450]

Еще одним важным отличием между старой и новой супругами Клавдия, по словам ее древних ценителей, была форма использования Агриппиной секса. Говорили, что она, как и Мессалина, прибегала к убийству, чтобы уничтожать своих врагов, и к постели, чтобы удерживать сторонников. Но если Мессалина использовала политику для секса, то Агриппина использовала секс для политики.[451] Иными словами, она пользовалась им как средством достижения целей — точно так же, как, говорят, поступал ее прадедушка Август во время кампании против распутника Антония, соблазняя жен своих врагов, чтобы получать информацию об их мужьях.

Как и Мессалина, Агриппина стала виновницей удлинения перечня жертв режима Клавдия — но ее мотивы виделись скорее прагматическими, чем сексуальными. Ее политические намерения стали еще более явными, когда она устроила падение бывшей жены Калигулы, Лоллии Паулины, на которой когда-то хотел жениться Клавдий. Обвиненная в колдовстве и занятиях астрологией, лишенная своего громадного состояния, Лоллия Паулина была отправлена в ссылку — где, согласно одному рассказу, ее заставили совершить самоубийство, а согласно другому, она была обезглавлена и ее отрубленную голову позднее принесли для осмотра и опознания Августе.[452]

Агриппину также возмущало влияние на Нерона Домиции Лепиды, старшей сестры ее первого мужа, которая заботилась о мальчике, когда Агриппина находилась в ссылке при Калигуле. В итоге Лепида получила смертный приговор за подстрекательство к мятежу и попытку оскорбить жену императора. В 53 году Агриппину обвинили в фальсифицированном судебном преследовании сенатора Статилия Тавра на основании того, что она домогалась его садов. Причина была абсолютно той же, что привела Мессалину к решению подстроить ложное обвинение против Валерия Азиатика — история намекает, что по крайней мере некоторые из обвинений против Агриппины являлись просто повторным пересказом обвинений в адрес Азиатика. Такое дублирование сюжетов часто повторяется в истории римских имперских женщин (и, конечно же, мужчин), демонстрируя тенденцию стандартной оценки плохих и хороших жен хороших и плохих императоров. Древние историки также любили образ императорской жены, которая отравляет своего мужа, чтобы вымостить дорогу выбранному ей наследнику. В этом отношении Агриппина показала себя истинной наследницей своей прабабушки Ливии.[453]