Мир, который сгинул - Роберт Хайнлайн (1951)

– Это не настоящие твои предки, Принц, а лишь вымысел. Потому я не удостоил бы их сравнением со львами, а уподобил бы собакам или скоту, которым надобно не восхищаться, а управлять.

– Вот как?! Прекрасно! Значит, сравним их с собаками?

– Благодарю, да будет так. Продолжим: эти невоспитанные самки с криками и воплями налетели на самца, так что его слуховое восприятие сейчас нарушено.

– Отказывают ли они ему в удовлетворении первобытных нужд, столь необходимом для здоровья его психики и либидо?

– Вероятно, отказывают.

– Бедолага. Я проникаюсь симпатией к нашему пещерному человеку, Нкула.

– На это я и надеялся, бей Аддэ-Катира. Смотри же: несчастное создание вот-вот приведет нас к кульминации и важнейшей мысли нашего дискурса.

– Неужели?

– В самом деле.

– Откуда ты знаешь?

– По глазам вижу.

– Даже несмотря на его бедственное положение?

– Именно, Принц. Лишь в самых тяжелых условиях его слабый мыслительный аппарат способен выйти за пределы обычных функций и познать насущную истину. Его женщины требуют теплой и сухой погоды, но вокруг холодно и мокро. Кроме того, они желают защититься от ночных хищников и других стай, рыщущих неподалеку. Самец может оборонять только один подход к стае, а к остальным, в силу биологических особенностей, поворачивается спиной. В результате из неудовлетворенных желаний он извлекает понятие укрытия.

– Извлекает?

– Да, ваше высочество.

– А он на это способен?

– Способен. Впервые в истории, Принц, человеческое существо обнаруживает умозрительную область концепций, или ноосферу. Он пришел от частного к общему и уразумел, что помимо вещественного окружения, с которым он знаком, существует целая вселенная понятий. Одновременно с этим осознанием он совершает действие.

– Какое же?

– Идет прямиком к утесу, в котором есть пещера, занимаемая крупным зверем. Этому жильцу он устраивает такую трепку, ваше высочество, что зверь… Возьмем для примера гипотетического медведя?

– Возьмем.

– …что медведь мгновенно издыхает. Таким образом, наш герой обзаводится укрытием, которое овеществилось для его стаи в трех каменных стенах и потолке. Мало того, прозрение длится некоторое время, и пещерный человек успевает поделиться им со своими женщинами. Они сразу все понимают, всерьез берутся за ноосферу и начинают думать, каких бы еще благ пожелать.

– То есть ноосфера – что-то вроде большого универмага идей.

– Да, только от человека требуется чуть больше усилий, нежели для совершения покупки…

– Сразу видно, что ты редко ходишь по магазинам, Нкула…

– …однако в целом такое сравнение верно.

– Хмм. Вот те раз. Непохоже, чтобы нашему дикарю шибко полегчало.

– Социальные и материальные препятствия – вечные двигатели прогресса, Ваше высочество, и мы не можем тратить свое милосердие на единственного пещерного человека лишь потому, что эволюция отвела ему роль зачинщика первой технологической революции. В настоящий момент, как ты видишь, дикарь одет в медвежью шкуру, скрывающую от мысленного взора Вашего высочества итифаллический предмет, так оскорбивший поначалу…

– Я не знаю слова «итифаллический», Нкула, скорее, висячий…

– Словом, он благополучно и вежливо прикрыт. Пещерный человек размахивает костяной дубинкой…

– Овеществлением идеи защиты или атаки…

– Вернее, удара, ваше высочество, поскольку для нашего дикаря защита и атака – слишком тонкие материи.

– Может, у него уже появилось имя?

– Едва ли оно ему необходимо, ведь в своей стае – теперь она больше похожа на племя – он альфа-самец. Знаки отличия нужны ему не больше, чем небу и земле. Впрочем, раз уж это первый современный человек и изобретатель технологии, можем наделить его индивидуальностью.

– Согласен. Назовем его Джон.