Так крошится печенье - Джеймс Хедли Чейз (1965)

— Стой, где стоишь, золотце. Это не займет и секунды.

Он открыл сейф и, достав из кармана пухлый конверт, небрежно кинул его внутрь.

У Айры захватило дух, когда она заглянула ему через плечо. Сейф был набит стодолларовыми купюрами. Айра никогда не видела так много денег. В следующее же мгновение Уанесс захлопнул дверцу, повернул ключ и отступил в сторону.

— Закрывай, золотце, — сказал он, опуская ключ в карман.

Айра подошла к сейфу и вставила ключ во второй замок. Уанесс стоял сзади и пожирал ее глазами, не в силах побороть вожделение, постепенно овладевшее им. Такую возможность нельзя было упустить. Его желание было так велико, что он даже не задумывался, поднимет она шум или нет.

Запирая сейф, Айра почувствовала, как горячая рука Уанесса обхватила ее левую ягодицу и слегка сжала ее. Сдержав импульсивное желание развернуться и дать ему в челюсть, она стояла неподвижно и, только когда он стиснул ее ягодицу еще раз, оглянулась и удивленно посмотрела на него своими большими голубыми глазами.

— О, мистер Уанесс, вам не следует этого делать. На самом деле не следует.

Устыдившись своего поступка, слегка напуганный Уанесс быстро отошел от нее.

— Конечно, конечно, — хрипло пробормотал он. — Не знаю, что на меня нашло. Прости, золотце. Мне не следовало этого делать.

Она повернулась к нему, мило улыбаясь:

— Но я предпочла бы вас, чем кого-нибудь еще, мистер Уанесс. Вы даже не представляете, как меня донимают в автобусе. Те мужчины — ужасны, а вы… вы — другой.

Уанесс вздохнул с облегчением. Он просто рехнулся, что вдруг стал лапать ее. А если бы она заорала? Или пожаловалась отцу?

— Ей-богу, Норена, очень мило с твоей стороны. Мне не следовало этого делать. Представляю, как могут донимать девчушку вроде тебя. — Он достал из бумажника стодолларовый банкнот, сложил ее и сунул ей в руку. — Не отказывай старику, золотце. Ты ведь забудешь о том, что произошло, а? Купишь себе что-нибудь… может, красивое бельишко. И не говори папе.

Похлопав ее по плечу, он повернулся и, тяжело ступая, зашагал по проходу.

Айра высунула ему вслед язык.

— Ах ты, мразь, — прошептала она, — как бы тебя удар не хватил, когда явишься сюда в следующем году.

Тики Эдрис припарковал свою машину и с трудом выбрался из нее, так у него болела спина. Работа официанта в «Ракушке» была изнурительной. А теперь, когда виден конец всему этому, она казалась еще тяжелее и часы ее нескончаемыми. Было почти три ночи, а он только возвращается домой, черт возьми! Тики взглянул на окна своей квартиры и удивился, увидев свет в гостиной.

Странно, обычно Алджир ложится спать, не дожидаясь его. Что-то случилось? Хотя каждое движение давалось ему с усилием, он поспешно засеменил к входной двери в подъезд и потом через вестибюль к лифту. «Хорошо бы Алджир обзавелся какими-то деньгами, — думал карлик, поднимаясь в лифте. — Невелика радость иметь нахлебника».

Он открыл дверь квартиры и вошел в гостиную. Алджир сидел за кухонным столом, который перенес в гостиную и превратил в верстак со всем необходимым для работы: маленьким токарным станком, тисками, набором инструментов и множеством болванок для ключей — Что-то ты припозднился, — сказал Эдрис, подходя к бару. — Что нового?

— Не мешай, тут сложное дело! — проворчал Алджир.

Эдрис налил себе виски, скинул ботинки и тяжело опустился в кресло. Он наблюдал, как Алджир тоненьким, не толще крысиного хвоста, напильником обтачивает болванку. Спустя минут десять он откинулся на стуле, облегченно вздохнув.

— Думаю, все. Потратил, черт побери, часа четыре. — Он встал и налил себе виски. — Айра заходила. Принесла прекрасный оттиск ключа от сейфа Гиама Уанесса.

— Уанесса! — ахнул Эдрис и даже расплескал свое виски. — Да он же почти самый богатый. Он регулярно обедает в «Ракушке» и за раз дает пятнадцать баксов чаевых.