Молот и «Грушевое дерево». Убийства в Рэтклиффе - Филлис Дороти Джеймс, Т. А. Критчли (1971)

Достопочтенный министр, наверное, назовет это следованием закону. Так отдадим им должное. Если есть хоть какое-то следование закону, правосудие, мораль и приличия в том гнусном спектакле, когда они, потакая худшим аппетитам толпы, непотребно выставили напоказ черни мертвеца. Они что, хотели научить людей молиться на труп? Неужели можно добавить безгрешности правосудию, потакая буйству толпы, бесчинствующей над бездыханным мертвецом? Откуда такая уверенность, что правосудию дозволено устраивать подобные зрелища?! Могут ли люди осуществлять месть по закону, таращась на шествие с увечным, разлагающимся трупом? Каковы же истинные причины организации зрелища с мертвецом, молотом и стамеской? Уж не жалкая ли это уловка прикрыть собственное позорное нерадение? Почему магистраты допустили, чтобы подозреваемый оставался один? Почему три дня за ним никто не наблюдал, хотя они знали, что в камере есть балка, проходящая поперек потолка, а заключенный носит шейный платок и подвязки? Спасибо, что не приказали выдавать арестанту на ночь бритвы и пистолеты. Что можно еще добавить по поводу их небрежности и безразличия к делу, если вспомнить, что на следующий день после того, как заключенный повесился, в его кармане нашли острый кусок металла. Нам сказали, что были уволены все ночные сторожа Шэдуэлла, так почему, объясните ради Бога, не выгнать и магистратов? Сам оратор знаком с полицейскими делами и по поводу недавнего тревожного роста преступности рекомендует трактат, написанный в 1750 году полицейским магистратом Генри Филдингом. Остается надеяться, что достопочтенный министр не посчитает изъяном автора, что он был поэтом и драматургом. Однако, подытоживая рассуждения о бдительности магистратов Шэдуэлла, приходится констатировать, что они не удосужились обыскать жилище Уильямса, пока почти через два месяца после убийств не обнаружились испачканные кровью штаны и складной нож с ручкой из слоновой кости. Он [заключил Шеридан] в последнее время много размышлял о полиции, а так как достойный министр, судя по его сегодняшнему выступлению, не выкроил для размышлений минутку, остается лишь пожелать, чтобы он это сделал как можно скорее – во всяком случае, до того, как снова с важным видом предложит палате заняться изучением состояния службы ночных сторожей».

Был образован комитет палаты общин, куда вошли и Райдер, и Шеридан. Но нашелся человек, который лучше всех знал, на что членам парламента целесообразнее потратить время. Некто У. направил письмо редактору «Икзэминэра» с предложением учредить в качестве ночной стражи Корпус достопочтенных членов парламента. Достопочтенного К. Йорка предлагалось переместить из Адмиралтейства в сторожку, поскольку, как выразился автор, «помню, когда я был еще мальчиком, он в своих речах перед избирателями говорил, что откуда бы ни грозила опасность, он с радостью пройдет сквозь кровь, чтобы защитить короля и страну». Что же до членов Городского совета, им «после многочасовых праздничных застолий пойдет на пользу освежающая длительная прогулка в качестве сторожей. Исполнение долга нейтрализует печальные последствия ужина». Уэст-Энд пусть патрулируют люди светские – в раннюю смену нагуливают аппетит для обеда. «Их присутствие в палате не обязательно, кроме как во время голосования. А тем, которые выступят первыми, нечего почивать на лаврах – как только начнет смеркаться, пусть, возгоревшись от выдержанного хереса и кларета, идут на вылазку разгонять своим светочем сынов хаоса и тьмы. Понятно, что премьер-министр не может быть одновременно более чем в пяти местах, но когда в следующий раз будет вносить законопроект, хорошо бы «добавил поправку, требующую инструктировать министра внутренних дел, чтобы тот представлял кое-что из своих обязанностей».