Молот и «Грушевое дерево». Убийства в Рэтклиффе - Филлис Дороти Джеймс, Т. А. Критчли (1971)

Важно вспомнить, на каких слабых основаниях был первоначально арестован Уильямс. Подозрения возникли из-за того, что в четверг вечером, примерно в семь часов, его скорее всего видели рядом с местом преступления. Что в гостиницу, где снимал койку, он вернулся примерно в двенадцать ночи, когда попросил товарища по комнате, иностранного моряка, погасить свечу. Что он был невысокого роста и хромал. Что был ирландцем. Что до печальных событий нуждался в деньгах, а когда попал в тюрьму, имел при себе много монет.

«Таймс» также утверждала, что у него была банкнота в один фунт. Предварительные улики, пусть даже такие слабые, указывают исключительно на обстоятельства убийства Уильямсонов и Бриджет Хэррингтон. Убийство Марров на этой стадии не рассматривалось. Премьер-министр в палате общин говорил об убийстве Марров как о нераскрытом преступлении. Уильямса признали убийцей Марров лишь в силу того, что его признали убийцей Уильямсонов. Но даже в момент последнего преступления, когда единственный раз видели убийцу, он не был четко опознан как Уильямс. И на время совершения преступления, если верить показаниям мисс Лоуренс – а она сама призналась во враждебных чувствах к подозреваемому, – у Уильямса было некое подобие алиби.

Уильямс не скрывал, что водил дружбу с Уильямсонами, часто заглядывал в «Королевский герб» и был там в известный четверг. Но если посещение «Королевского герба» само по себе вызывает подозрение, удивительно, почему за решеткой не оказалась половина мужского населения округи. Также не имеет большого значения, что Уильямс вернулся домой только после двенадцати. Район славился вечерней жизнью, и лавки и питейные заведения часто не закрывались до полуночи. Рихтер на допросе на второй день Рождества показал, что Уильямс имел привычку поздно ложиться спать. Если на то пошло, факт, что Уильямс вернулся в «Грушевое дерево» после двенадцати, говорит в его пользу. Уильямсонов убили вскоре после одиннадцати, а «Королевский герб» находился от «Грушевого дерева» всего в пяти минутах ходьбы. Если бы Уильямс был виноват, он бы намного раньше оказался дома. У него не было оснований задерживаться – наоборот, имелись веские причины как можно быстрее убраться с улицы и скрыться в своей комнате, прежде чем поднимется тревога и люди кинутся ловить убийцу. «Грушевое дерево» было для него естественным и единственным убежищем.

Объяснение Уильямса, почему он попросил соседа по комнате погасить свечу, похоже на правду, если вспомнить, насколько была велика опасность пожаров в старых домах на берегу Темзы. Не следует забывать, что Уильямс ходил в плавания на судах Ост-Индской компании, которые были сделаны из дерева и, чтобы отбиваться в пути от врагов, имели вооружение. Пожар на деревянном корабле с порохом на борту и минимальными возможностями спасения казался страшнее штормов и нападения неприятеля. Противопожарные правила были суровыми и строго выполнялись. На палубе все свечи гасили в девять вечера, в трюме – в десять. Опыт Уильямса на суше и на море научил его бояться огня. Вид соседа, поздно вечером читающего в кровати со свечой в руке, неизбежно бы вызвал его протест. Если бы Уильямс вернулся в гостиницу в испачканном кровью, изодранном платье и, не исключено, раненный в стычке с Уильямсоном, мужчиной выше и крепче его, было бы намного разумнее не привлекать к себе внимания, а тихонько прокрасться к своей кровати. Тем более что единственный источник света – свеча в руке соседа – не позволял его как следует разглядеть.