В плену желания - Джорджетт Хейер (1962)

Эвелин кивнул и бросил на брата взгляд исподлобья, причем в его глазах чувство вины соседствовало с озорством.

– Да, но я же говорил, что сильно ударился головой.

– Наслышан, – мрачно произнес Кит. – А сегодня утром ты спрыгнул с кровати и отправился домой, такой же жизнерадостный, как всегда. С каких пор ты стал лукавить со мной, Эв?

– Нет, я с тобой не лукавлю! Просто это длинная история и я не знаю, с чего начинать…

– Ладно, начни с того, как из всех захолустий ты выбрал Кроуборо.

– Я не в Кроуборо направлялся, а в Нетворт. Помнишь, Кестер, ту деревню неподалеку от Натли, где живет Джон-кучер со своей замужней дочерью, после того как наш батенька отправил его на покой? Когда я был здесь, Гудли сказал мне, что старик становится все слабее и часто спрашивает о нас… Ну, короче, я отправился повидать бедолагу. Господи, Кестер! Помнишь, он оставлял одну из карет посреди двора, сажал нас на козлы и учил пользоваться кнутом?

– Конечно помню, но от Челлоу ты отделался явно не ради того, чтобы поехать повидаться со стариком Джоном.

– Без сомнений! Это просто было по пути. Я направлялся в Танбридж-Уэллс, полагал, что от Акфилда легко смогу свернуть на почтовый тракт…

– Клара? – перебил его Кит.

– Да, верно, однако откуда, разрази меня гром, тебе стало известно? Если насплетничал Челлоу, то, клянусь, он у меня долго не задержится. То, как он и Фимбер кудахчут надо мной, словно две наседки над цыпленком, и так сводит меня с ума.

– Понимаю, но о Кларе я узнал не от него. Кучер знает, что у тебя в Танбридж-Уэллсе есть райская птичка, однако кто она и как ее зовут… увы! Впрочем, так даже лучше. Представляю, как бы он огорчился, узнав, что девица слегла в постель из-за разбитого сердца.

Эвелин расхохотался.

– Клара! Хотел бы я на это посмотреть! Она и слезинки не прольет ни надо мной, ни над кем-либо другим.

– Как раз наоборот! Девушка не прекращает лить горькие слезы с момента твоего невероятного вероломства. Сначала она впала в истерику, а затем…

– Перестань пичкать меня ерундой. Мне несподручно смеяться – еще больно будет. Клара – одна из самых веселых и жизнерадостных райских птичек из всех, кого я знаю. Она ежеминутно прыскает от смеха и глубоко безразлично относится ко всем, помимо собственной персоны. Что же до разбитого сердца, то готов поставить на кон сколько угодно – девочка уже нашла того, кто заполнит пустоту ее сердца. Я даже, по-моему, знаю его имя. Кто наговорил тебе всю эту чепуху?

– Ее любящая родительница… И за эту встречу должен тебя сердечно поблагодарить, братец!

– Что? – Эвелин опрометчиво дернулся, а потом скривился от боли. – Ты хочешь сказать, что эта старая авантюристка, из которой уже песок сыплется, примчалась сюда разыскивать меня? Кестер! Надеюсь, ты не дал себя в обиду?

– Только оплатил дорожные расходы.

– Ладно. И слава богу! Господи! Если Клара об этом узнает, она ей все патлы вырвет. Я с той каргой виделся лишь разок, и одного раза, думаю, предостаточно.

– С меня тоже довольно, – согласился с ним Кит.

– Бедолага, – с состраданием в голосе произнес Эвелин, хотя в его глазах плясали чертики. – Предполагаю, у тебя выдался весьма неприятный разговор с ней. Я бы не пожалел полтысячи фунтов за то, чтобы только присутствовать при этом. Она не забыла просветить тебя о временах своей славы?

– А как же! Кстати, кто был тем маркизом, который содержал ее на широкую ногу?