В плену желания - Джорджетт Хейер (1962)

Затем Кит спасся бегством в маленький, огороженный садик, находящийся позади домика, где обнаружил Эвелина. Брат в задумчивом расположении духа бродил по узким тропкам, проложенным между грядками овощей и кустами смородины. Кормилица вынесла наружу стул и поставила его в тени яблоневого дерева. Открытая книга лежала на траве рядом со стулом. Неподалеку были разложены газеты и несколько журналов.

– Я бы ни за что не хотел попасть в твое положение, братец! – непринужденным голосом заявил Кит. – В гостиной этого дома сейчас идет настоящая баталия.

Эвелин рассмеялся, не утратив при этом задумчивого выражения лица.

– Меня данное обстоятельство отнюдь не тревожит. Они начали боевые действия, как только прибыл посланный тобой Фимбер. Дело в том, что всякий раз, когда он начинает меня отчитывать, в комнату входит Пинни и Фимберу приходится умолкать на полуслове, поскольку, слава Всевышнему, он не устраивает мне головомойки при посторонних. Не знаю, что его останавливает, но я весьма этому рад. Матушке удалось спровадить Клиффов? Она сказала, что собирается их выпроводить, если только придумает как. Придумала?

– А у тебя было хоть малейшее сомнение на сей счет? Я только что пожелал родственничкам счастливого пути.

– Матушка – само чудо! Каким образом она умудрилась отвязаться от них?

– Сказала, что в деревне нет эпидемии скарлатины. Когда она упомянула о болезни, я испугался, что матушка выберет ветряную оспу. Это было бы уж слишком театрально. Если ты вечером к нам придешь, заходи через детское крыло. Я встречу тебя там и проверю, нет ли кого. Леди Стейвли обычно ложится спать в десять часов вечера. После того как чайный поднос уносят, слуги в гостиную не заходят.

Эвелин кивнул.

– Ладно, Кестер, я все понял. Думаю, завтра съезжу в Танбридж-Уэллс. Есть одно небольшое дельце, которое следует уладить. Если я еще немного просижу здесь без дела, то, не ровен час, поврежусь в рассудке.

– Не исключено, – промолвил Кит, – однако ехать в Танбридж-Уэллс тебе нельзя ни в коем случае.

– Ради бога, Кестер! Вот только не надо причитаний по поводу моего сломанного плеча! – рассердившись, заявил Эвелин.

– Дело не в плече. Беда в том, Эв, что тебе нельзя никуда выезжать до тех пор, пока я не исчезну. Как ты туда доберешься? Челлоу не сможет повезти тебя в Танбридж-Уэллс в бричке: во-первых, не исключено, что увидит тебя и узнает, а во-вторых, конюх не запряжет бричку без того, чтобы это не стало известно посторонним.

– Но ты ведь можешь приказать запрячь лошадей как бы для себя и приехать на ней сюда, – заметил Эвелин, озорно поблескивая глазами. – Затем, дорогой братец, ты займешь мое место здесь, я же отправлюсь в Танбридж-Уэллс.

– А я, значит, предоставлю гостей самим себе… Нет уж! Я бы согласился на это лишь в случае крайней необходимости, но пока не вижу никакой нужды.

Эвелин тяжело вздохнул.

– Вполне возможно, так оно и есть, однако тебе придется меня послушать, если ты собираешься отправиться в Брайтон вместо меня.

– Не собираюсь. Я как раз намеревался поговорить с тобой об этом, – сказал Кит. – Давай присядем.

Младший брат перетащил стул поближе к деревянной скамейке и уселся на нее.

– Тебе это не придется по душе, – предупредил Кит, – но ты должен знать. – Он вытащил из кармана скрученные трубочкой ассигнации и передал деньги Эвелину. – Забирай обратно свои денежки. Они не понадобились. Брошь настоящая. Весьма сомневаюсь, что среди маминых драгоценностей есть фальшивки. Уверен, и фамильное колье, которое она якобы продала, никто не подменял.

Эвелин, слегка краснея, нахмурился.

– О чем это ты, черт побери? Мама сама сказала мне, что продала брошь и заказала сделать с нее точную копию.

– Да, она мне тоже об этом рассказывала, вот только матушка вскользь упомянула, что делала это при посредничестве сэра Риппла. Полагаю, она тебе не сообщала об этом?

– Конечно! Впервые от тебя слышу.