– Конечно, могут, – согласился Аджай, подходя к Элизе, но держась подальше от цветов. – То, что гальваническая поверхность в растительном царстве реагирует на стимулы, – давно установленный факт.

– Я не говорю о местной реакции, – сказала Элиза. – Я думаю, эти существа могут оказаться разумными.

Ник достал из рюкзака и открыл пакетик арахиса.

– Конечно, они разумны, малышка. Ведь они ходят.

– Она сказала «разумные», а не «ходячие», – сказал Аджай. – То есть они могут ходить и думать. Как мы видим, одновременно, в отличие от тебя.

– Ха-ха! – сказал Ник. – Кто-нибудь хочет орешков? Обжарены в меду.

Аджай сунул руку в пакет и взял горсть.

– И что, Элиза? – спросил Уилл, глядя, как реагируют цветы на то, что он подошел к ней.

– Если они умеют думать, возможно, у них есть память. И, может, даже какая-то способность общаться…

– А то и речевой потенциал, – сказал Аджай; все посмотрели на него, и он добавил: – Это явно межвидовые гибриды, но невозможно сказать, с какими существами их скрестили, так что, я бы сказал, открываются любые возможности, нет?

– Хочешь говорить с ними? – спросил Ник, жуя и улыбаясь. – И что они нам скажут? «Чувак, у меня сегодня так ноют корни…» «Ужасно вкусный жук… О, да это бабочка!»

– Ник, ты не захватил с собой карту? – спросил Уилл. – На которой очень удачно отмечено, где находятся Дейв и тренер Джерико?

– Вот уж нет, – фыркнул Ник.

– Тогда, пожалуйста, помолчи, пока мы пытаемся что-то узнать у твоих любимцев, как ни странно это звучит. Но кнут и мачете держи под рукой, ладно?

– Это можно.

– Спасибо.

Изучая цветы, Аджай бросил в рот еще орехов.

– Каким может быть самый прямой путь к их сознанию? Если у них, конечно, есть сознание или хотя бы примитивный мозг.

Уилл и Элиза переглянулись: у них возникла одна и та же мысль.

«Хочешь попробовать?» – спросил он.

«Ты начинай, – ответила она. – Я еще перезаряжаюсь».

– Присматривай за ними, Ник, – сказал Уилл. – Хочу кое-что попробовать.

Он сделал несколько шагов к существам. Включил Сеть и сосредоточился на цветах. Лишив их внешней видимой поверхности, он теперь видел их сложно организованные биологические системы, жизненные силы циркулировали благодаря обширной сети клеточных взаимодействий. Вспомнив мультфильм, который недавно показывали на уроке биологии, он подумал, что цветы вроде бы поглощают углекислый газ и выделяют кислород. Как самые обычные растения.

Вот только…

Уилл сосредоточился только на одном цветке. За лепестками и отвратительными шипастыми мандибулами он увидел небольшую плотную массу величиной с мячик для гольфа. Растительно-зеленую, пульсирующую кинетической энергией, но проходящую цикл непрерывных изменений цвета: синий, желтый, намеки на оранжевый и пурпурный.

– Ник, замахнись на них мачете, – попросил Уилл.

Ник послушался. Цветы, как и раньше, в страхе отступили. И Уилл увидел, как через «мозг» этого цветка или его центральный процессор прошли волны красного и фиолетового цвета – реакция на физическую угрозу.

– Похоже, у них действительно есть что-то вроде мозга, – сказал Уилл.

– Я думаю о другой теории растительной жизни, интригующей, хотя и не доказанной и понятной только лишь посвященным, – сказал Аджай, заводя глаза вверх и влево, припоминая.

– Что за теория? – спросила Элиза.

– Она была очень распространена в Древнем мире. Связана с большинством неолитических культур, естественно, но, вероятно, не случайно стала и предметом современного научного обсуждения, когда мы подошли к изучению туземной практики шаманов с более современными методами.

– В чем суть? – спросил Уилл.

– В том, что вся растительная жизнь наделена способностью общаться невербально. Посредством того, что за неимением лучшего термина можно назвать «духовные частоты».

– Как это действует? – спросила Элиза.