Самоубийство сверхдержавы - Патрик Бьюкенен (2011)

Джефферсон и другие отцы-основатели причисляли себя к аристократической элите, чьему попечению следует поручить республику. Джефферсон никогда не отрекался от этих взглядов. В своей «Автобиографии», написанной спустя сорок пять лет после принятия Декларации независимости, он вновь упомянул об «аристократии добродетели и таланта, которую природа мудро предназначила для руководства интересами общества»{621}.

Относительно Джефферсона и равенства Бертран Рассел заметил: «В Америке всякий придерживается мнения, что никто не выше его самого в социальном отношении, поскольку все люди равны, но не признает, что у него нет никаких социально нижестоящих, ибо еще со времен Джефферсона господствует точка зрения, что принцип равенства применим только вверх, но не вниз»{622}.

Молчание мистера Мэдисона

Примечательно, что в конституции равенство не только не объявляется обязательным условием, но вообще не упоминается. Профессор Йельского университета Уиллмур Кендалл, наставник Уильяма Ф. Бакли-младшего, пишет:

«Отцы-основатели… ни словом не обмолвились по поводу равенства в новом документе для управления государством – даже в преамбуле, где, напомню, перечисляются цели (более совершенный союз, блага свободы, справедливости и т. д.), ради которых «мы, народ», провозгласили и устанавливаем конституцию, и где вполне логично ожидать отсылки ко второму абзацу Декларации [независимости], во имя осуществления которого велась великая война и только что была одержана победа»{623}.

В тексте конституции, проект которой Джеймс Мэдисон в основном составил в Филадельфии в 1787 году, нет ни одной отсылки к знаменитым словам Декларации независимости, написанной соседом-виргинцем в Филадельфии в 1776 году. О равенстве также не упоминается нигде в «Федералисте», основным автором которого был Мэдисон. Мы не найдем упоминаний о равенстве ни в Билле о правах, ни в десяти поправках к Конституции, которые Мэдисон представил первому конгрессу, хотя Виргинская декларация о правах[161] – Мэдисон, несомненно, приложил к ней руку – «начинается с этакого придворного реверанса в сторону равенства». Кендалл добавляет: «Публий… располагал способом, если можно так выразиться, изворачиваться всякий раз, когда (а такое случалось) тема равенства оказывалась в поле зрения»{624}.

«Публий» – это совместный псевдоним Мэдисона, Гамильтона и Джона Джея в «Федералисте». Как же Америка может быть с рождения привержена равенству всех людей, если в ее «свидетельстве о рождении», конституции, о равенстве не говорится вообще, если пятеро из первых семи президентов, включая Мэдисона, были рабовладельцами, а Верховный суд, через семьдесят лет после принятия конституции, постановил, что рабам запрещено становиться гражданами?

«Мы не можем… сделать их равными себе»

Что насчет Линкольна? Верил ли автор Прокламации об освобождении рабов в равенство всех людей?

Линкольна, которого знают американцы, отеческая фигура, исполненная мудрости и остроумия, прибывшая из Иллинойса освободить рабов, наверняка поддержавшая бы Мартина Лютера Кинга, – этого Линкольна совершенно не узнали бы его современники. Да, еще в 1854 году Линкольн осуждал рабство как «чудовищную несправедливость» и смело выступил против рабства в дебатах со Стивеном Дугласом, но вот слова кандидата в Сенат от Республиканской партии, произнесенные в Чарльстоне, штат Иллинойс, 18 сентября 1858 года, после подкинутой «маленьким великаном» наживки относительно социального и политического равенства: