Твердыня тысячи копий - Энтони Ричес (2011)

– Ты ведь и вправду кое-что утратил, Друст, кое-что важное. Один из наших наткнулся на твой золотой ошейник после битвы за становище. Тот, кому ты поручил приглядывать за вещицей, был мертв: дротик баллисты торчал у него из спины, вот солдатик и забрал сокровище себе. Захотел продать его одному из моих знакомых, тот пришел позаимствовать денег, так что я знаю, куда идет тот солдат прямо в эту минуту. И в его барахле спрятана твоя золотая гривна. – Декурион вновь отхаркался кровью Друсту под ноги. – Если поклянешься собственной честью, что заплатишь мне быстрой и не позорной смертью, я расскажу, кто этот солдат и куда марширует. А чтобы помочь тебе решиться, вот небольшая подсказка. Его когорта продвигается на север, к месту неподалеку отсюда, так что при желании ты можешь вступить с ними в битву чуть ли не послезавтра. Мне нужно лишь твое обещание. И тогда я скажу…

Придя в себя, Арминий обнаружил, что лежит под ясным синим небом, рядом на земле сидит Шрамолицый, а оба их стреноженных коня мирно щиплют траву неподалеку. Германец сел и, невольно охнув, опасливо приложил руку к изрядной шишке на голове, после чего осмотрелся по сторонам, щурясь от боли. Кругом расстилалась знакомая по прошлым битвам картина: сотни сельговов, валяющихся там, где их застала смерть.

– Что за… Вроде сидел себе на коняге, держался что есть мочи, и вот на тебе…

Шрамолицый фыркнул.

– Ага! Только потом эта коняга растянулась на скользком месте да и приложила тебе копытом в маковку. Кабы не дюжина волосатиков, от которых пришлось отбиваться, я бы, наверное, штаны обмочил со смеху.

Великан кивнул, вновь трогая шишку, словно проверяя подлинность рассказа.

– Выходит, мне сильно свезло, что не порезали, пока я валялся без памяти?

– Еще как свезло! Если б не один полоумный юнец, который и думать забыл про седло, отгоняя от тебя синемордую сволочь…

Арминий вновь откинулся на спину и закрыл глаза.

– Мог бы и сам догадаться… Ну как он, проявил себя?

– Пошел руку бинтовать, заодно собрался проведать князя Мартоса, раз уж тот исхитрился не попасть под копья наших же любителей потрястись в седле. Короче, отмахивал от тебя всех подряд, пока кривоногие не прожевали все сопли и не соизволили пожаловать во спасение: твое, его собственное, да еще того здоровяка, которого мы вчера не дорезали. По ходу дела словил царапину и пару вмятин, но не похоже, чтобы это его отрезвило.

Арминий наконец решился встать на ноги; от боли у него заострились скулы.

– Тогда пойду и его разыщу. Заодно погляжу, кто это там так разорался…

Марка он застал сидящим в очереди легкораненых, терпеливо поджидавших, когда ими займется взмыленный медик-капсарий. Не обращая внимания на чужие возмущенные взгляды, германец грузно присел рядом на дерн.

– Шрамолицый подсказал, где тебя искать. Никак решил обзавестись новым знаком отличия?

Марк отогнул край тряпицы на левом предплечье, показывая рваную рану чуть ли не от запястья до локтя под уродливой коркой полусвернувшейся крови.

– Обалдеть. Вот подживет, и все девки твои… Шрамолицый говорил, у тебя и вмятины сыщутся?

Арминий взял в руки предложенный шлем и поковырял изрядную зарубку, оставшуюся на металле после меча.

– Впечатляет. Хорошо еще, насквозь не прошло.

Тут он поморщился на мучительные вопли, исходившие от небольшой кучки захваченных пленных, которых держали под нацеленными копьями.

– Митра необоримый! Чего они там устроили? Развлекаются?

Марк дернул плечом.

– Мы полонили девятнадцать человек, включая их вожака по имени Харн и обоих его сыновей. А визг, думаю, оттого, что к ним подпустили вотадинов.

Германец поймал в его голосе нотки известной горечи и кивнул, дескать, чего уж тут непонятного.