Твердыня тысячи копий - Энтони Ричес (2011)

Харн на миг опешил от изумления, бросил взгляд вниз, на толпу своих воинов, которые уже стекались к воротам. У многих – слишком многих! – лица успели побелеть от страха. Только было воевода набрал в грудь побольше воздуха, чтобы рявкнуть приказ рубить всякого, кто попытается сунуть нос наружу, как один из перепуганных ратников не выдержал и вскачь понесся на север вслед за странной группой. По скупой команде Харна изготовившийся к стрельбе лучник заставил труса пахать носом глинистую жижу, но, увы, непоправимое уже совершилось. Не прошло и пары секунд, как еще полдюжины воинов ринулись вон из крепости, перепрыгивая через павшего товарища. Тонкий ручеек дезертиров быстро перерос в мощный поток, когда по форту покатилась волна паники при виде все большего и большего числа убегавших. Харн во весь голос выругался и запрыгал вниз по каменным ступенькам, но его голос безнадежно потонул в диком реве деморализованного варварского воинства.

Скавр терпеливо наблюдал за происходящим и, когда последние сельговы выскочили за ворота викуса, отдал команду занять форт – что и было проделано. Легионеры закрепились на случай любых попыток врага вернуться в крепость, трибун подождал еще несколько минут, чтобы удиравшие варвары достаточно далеко отбежали от стен, после чего обернулся к трубачу:

– Похоже, наша уловка сработала. Давай сигнал!

Троекратно пропела труба, отзываясь эхом, и на холме, что высился по левую руку от дружины паникеров, выросла цепь из всадников, безжалостно разглядывавших будущих жертв с высоты. Солнце холодным блеском играло на копейных жалах, когда декурион Феликс появился верхом перед своей конницей. Его обычно негромкий, спокойный голос звучал сейчас властно и резко.

– Пики к бою!

Как один, всадники опустили щетинистый лес копий из вертикального положения в наклонное; теперь наконечники смотрели на неровную колонну варваров, уходивших по темной полоске мощеного тракта, что тянулся в полутысяче шагов ниже по склону. Феликс окинул взглядом строй своих кавалеристов, попутно сдерживая Гадеса, который уже фыркал и храпел под седлом, порываясь в атаку. Подняв голос, чтобы его услышали все до последнего, декурион отдал последние перед боем приказания:

– Сегодня работаем только пиками! Мы не можем позволить себе дуэли на мечах, их там, внизу, слишком много! Выбрать цель, атаковать – и неважно, сбил или не сбил! Сразу развернуться и атаковать следующего! Только не колите наших варваров: они в самой голове колонны, руки обмотаны тряпками и вскинуты над макушкой! Внимательно слушать сигналы, нам нужны не только трупы, но и живые сельговы! Марш!

Он развернул Гадеса вольтом налево и повел отряд вниз, на равнину. Вскинув левую, здоровую, руку и тем самым командуя, чтобы люди не отставали, Феликс в конце отлогого склона позволил вороному самостоятельно подняться в сокращенный галоп, лишь изредка поправляя ход скакуна едва заметным нажатием шенкелей. Позади него, не выбиваясь из цепи, Марк коленями придерживал своего серого и даже слегка оттягивал за поводья его голову, чтобы тот не ринулся на врага прежде времени. Поглядывая по сторонам, он по левую руку видел Арминия, который трясся на Колоссе с видом человека, не знающего, что испытывать: то ли восторг, то ли ужас. Кадир держался справа от своего центуриона, черты хамианца были преисполнены чуть ли не упоения. Его гнедая тоже без понуканий ускорила аллюр, чтобы не отставать от соседей. Кавалерийская цепь уже полевым галопом неслась по равнине между холмом и трактом, сокращая разрыв до варваров – а те, застыв на месте при первых звуках тяжелого конского топота, обнажили мечи, готовясь встретить атаку. В сотне шагов от цели Феликс опустил руку, показывая на врага, и проревел почти нечленораздельную команду:

– Петриана-а-а!.. В ата-аку!..