Слияние - Дженнифер Фэнер Уэллс (2017)

«Пока Пио работает над этим, Брай, прошу тебя проложить курс на Терак. Мы начнем прыжок, как только Пио закончит».

Глава 23

17 апреля 2018 года

Через семь месяцев после глобального объявления

Джейн Холлоуэй

Заре не платили ни копейки.

Они называли это стажировкой, а ее папа получил повышение или что-то в этом роде. Но у нее теперь был официальный значок, и вместо школы она каждый день ходила на работу с отцом.

Если кто-нибудь и знал, что именно Зара распространила менсентенийский в сети, никто этого не говорил, и ее папу не наказывали. Вместо этого все были очень благодарны за ее опыт; она подозревала, что они не обратили бы внимания на этот аспект, даже если бы знали о нем.

Поначалу все, включая саму Зару, думали, что она просто переведет им облако символов, поможет им понять, как все они работают вместе, и больше ее помощь не понадобится. Взрослые будут изучать менсентенийский с помощью программного обеспечения. А она через несколько дней вернется в школу.

Но вскоре стало очевидно, что все не так просто. Хоть взрослые и изучали язык, он не укладывался в их головах так, как в детских. У них не было такого радостного волнения, когда они узнавали новое слово. Это волнение, несомненно, играло роль клея, который закреплял язык в сознании Зары. А взрослые без этого ощущения просто его зазубривали. И запоминали ровно столько, сколько нужно было, чтобы не перенагружать себя и не забыть то, что выучили.

Казалось, они изучали менсентенийский с той же скоростью, с какой могли бы изучать любой иностранный язык, за исключением того, что им также приходилось запоминать новую систему символов и развивать новый образ мышления одновременно. Это было медленнее и менее эффективно, чем просто спросить у Зары. Те взрослые с разных концов Земли, которые достигали успеха (в сравнении с подростками), были настоящими языковыми гениями, знающими десятки языков. Но их было всего несколько на планете, и каждая страна, в которой такой человек имелся, очень им дорожила.

Менсентенийский потрясал большинство взрослых своей масштабностью, чуждой природой, сложностью. Он был для них загадкой, и они изучали всего одно слово или понятие за раз. Они обсуждали только то, как мало продвинулись или как сложен сам процесс обучения. Взрослые забывали слова, волновались или раздражались и неоднократно обращались к Заре за помощью, спрашивая об одном и том же по несколько раз. Список запросов на встречи с ней был длиной в милю. Вскоре она осознала, что изучает не только менсентенийский, но и основы инженерной терминологии и компьютерных языков. Это было захватывающе, весело и, довольно часто, очень трудно, но она никогда не прекращала учиться.

Когда стало ясно, что это далеко не краткосрочное задание, мама выступила с протестом и нашла репетитора на несколько часов в день, чтобы Зара не отставала от программы средней школы. И, разумеется, в течение пары часов каждый день она изучала менсентенийский. Дни были длинными, но девочка не возражала. Как же хорошо, что она может помочь. Ее окружали очень милые люди. Она была частью чего-то большего, чем она сама, и было приятно чувствовать себя нужной.

Зара больше не пряталась. Она начала с обмана, но теперь это не имело значения. Теперь она ходила только в лабораторию. И у нее не отнимали ноутбук.

Никто в НАСА больше не притворялся, что Джейн или «Спероанкора» ненастоящие. Но Зара должна была пообещать не говорить об этом с друзьями, и она сразу же согласилась. Это был честный обмен.

Зара привыкла присутствовать на совещаниях, находить вежливые способы поправлять взрослых, когда те совершали ошибки, и выступать с презентациями по разнообразным разделам файлов перед различными группами ученых. Она учила их ключевым словам и тому, как обращаться с облаком символов.