Богам божье, людям людское - Красницкий Евгений Сергеевич (2010)

А Егор… да ничего удивительного, сэр! Вспомните, сколько умных и честных людей «купились» на болтологию дерьмократов-либерастов, а потом ужаснулись содеянному! И воин — что надо, и хозяин уважаемый, и не дурак, а как сунется в политику, пусть даже уездного масштаба, так сразу же становится игрушкой в чужих руках. Сколько вы ТАМ таких видели: и в погонах, и при научных степенях, и всяких заслуженных-народных, вдруг оказывающихся марионетками тех, кто и мизинца их не стоит!».

Корней помолчал, давая собравшимся «переварить» услышанное, а потом сменил тему:

— Так, Михайла, коли ты такой умный, что аж сотником заделался, то укажи-ка нам: где в твоей задумке самое слабое место?

— Так десятник Алексей уже указал: — недоуменно отозвался Мишка — ляхи могут в лес шарахнуться.

— М-да, что ты, что Рябой, мыслите как лучники — ежели вы постреляли, то никого живого уже и остаться не должно. А вот и не так! Останутся! Ты Леха себя на место командира ляхов поставил, это — правильно! А вот за всех ляхов не подумал. Смотрите все! — дед придвинул к себе Мишкин чертеж. — Вот отсюда, отсюда и отсюда стрелы, да болты летят. Отсюда мы, в конном строю нажимаем. Куда бежать? Куда дорога открыта? А вот сюда — дорога на Выселки. Туда и побегут. Тем паче, что, как раз посередине между тыном и лесом, место для стрельбы из самострелов неудобное — далековато. Там могут и проскочить. Конечно же догоним, конечно же посечем, но нам эта лишняя возня нужна?

Сделаем так. В Ратном оставим не полусотню, а три десятка отроков. Не перечь, Михайла. Тут еще почти два десятка девиц Листвяны будут, да старостиха Беляна примерно столько же баб, владеющих луком, приведет. Достаточно будет. А два десятка, над ними поставишь Демьяна, пусть возле кладбища расположатся. И сильно прятаться не надо — пусть ляхи видят, что и там их ждут. Но и вылезать тоже не требуется — ляхам должно быть непонятно: сколько там народу находится.

Надо устроить так, чтобы ляхи к Пивени кинулись — между лесом и западной стороной тына, поэтому отрокам в лесу и бабам с девками, поначалу, затаиться надлежит, а вот когда ворог к реке кинется, то с двух сторон, благо дальше, чем на сорок-сорок пять шагов стрелять не придется, ударить! Вот тогда все супостаты и полягут, ни за кем гоняться не понадобится.

— Гм, если по уму, так хорошо бы еще десяток и на том берегу Пивени поставить. — Подал голос Данила. — Я своего Ероху учу помаленьку, и с ним еще десяток мальчишек. Луки у них пока слабенькие — однодеревки — но тех, кто до воды добежит и вплавь пустится, побить смогут.

— Так то по уму, Данила, по уму! Если бы там десяток из Михайловой сотни встал, я бы не сомневался, а твои… не дай Бог двое-трое ляхов до другого берега доберутся. Вырежут же твоих мальчишек, как овец! Нет, пусть уж они за тыном возле речных ворот встанут, чтобы никто из беглецов по мосткам перебраться не смог. А если кто вплавь уйдет, то… Евстратий, ты же хотел ребят на двуногую дичь натаскать? Вот и будет тебе твое «редкое удовольствие».

Еще кто-нибудь что-то предложить хочет? Нет? Тогда быть по сему. Сейчас все к церкви — отец Михаил молебен об одолении супостата устраивает, потом обедаем, потом всем конно и оружно выйти в поле перед тыном — будем нашу задумку пробовать. Вы двое, со своими людьми — Корней глянул на погостных десятников — будете ляхов изображать. Михайла, пошли в крепость за учебными болтами, а то поубиваете же сгоряча.

* * *

Ляхи не пришли и на следующий день. Корней, в своем фирменном стиле, довел всех тренировками до белого каления. Погостные ратники, проклиная натыканные отроками колышки, обозначавшие дистанцию для стрельбы, гарцевали между поворотом дороги и тыном, ратнинцы, вначале с криками и посвистом, а потом в угрюмом молчании выскакивали на рысях из леса, отроки постреливали в «ляхов» учебными болтами — по одному человеку из каждого десятка поочередно, чтобы пристрелять позиции.