Богам божье, людям людское - Красницкий Евгений Сергеевич (2010)

— То есть, народом он не командовал, не ободрял, не успокаивал, что надо делать не указывал? — уточнил Корней.

— Даже и не думал!

— Кхе! Ну а вы куда смотрели?

Вместо ответа, десятник Кондратий многозначительно покосился на своего напарника, имени которого Мишка не знал.

— А чего я-то? — нервно среагировал тот. — Сказано: писарь за старшего, значит он за старшего, я-то, чего?

«Похоже, сэр, десятники у боярина Федора, отнюдь, не равны между собой. Первого в неофициальной иерархии Федор наверняка забрал с собой в Туров, а Кондрат, скорее всего, только третий — опытен, не труслив, и перед начальством не очень-то прогибается, вон как деду дуэль предложил. Вот так же, наверно и боярину Федору высказал, как-нибудь, то, что думает, да и не однажды, за что и нелюбим, мягко говоря. А этот, бледный, да безымянный, начальству поперек, наверняка, никогда, ни полслова, потому и второй. А не попробовать ли?».

— Готов биться об заклад, — обратился Мишка к «бледному и безымянному» — что ратник Дорофей в твоем десятке состоит.

— А чего Дорофей-то? Ну, у меня, и что с того?

— А то, что как он пленного насмерть забил, я видел, как он грабить наладился, пока другие еще воевали, тоже видел, а в бою я Дорофея не видел, как ни смотрел.

— А ну, заткнись, сопляк! — гаркнул вдруг Корней. — Молод еще взрослых ратников судить!

«Черт вас за язык тянул, сэр!».

— Ишь борзый какой! Не видел он! — продолжал дед, но Мишке было видно, что разозлился он не всерьез, а «для проформы». — А что ты вообще видел? Молокосос, едрена-матрена, сейчас, вот, велю тебя пинком под зад отсюда выкинуть…

— А и велеть не надо! — Фома начал подниматься из-за стола. — Я его сейчас сам уму разуму поучу…

«Вот уж хрен… я за базар отвечу, но не тебе!»

Тук, д-р-р — метательный нож воткнулся в столешницу между пальцев руки, которой Фома оперся на стол, и мелко задрожал.

— Пусть вот он меня выкинет! — Мишка указал пальцем на «бледного и безымянного». — Ну, давай! Я же тебя обидел, и о человеке твоем дурное слово сказал. Давай! Чего сидишь?!

— Пугать меня, недоносок?! — Фоме явно было обидно, что от неожиданности он испуганно отдернул руку уже после того, как Мишкин нож воткнулся в дерево, не задев пальцев. — Давно пора тебе…

Ш-р-р — скребанул по столешнице окольчуженный локоть Алексея. Рудный Воевода не повернул голову и почти не изменил позу, но как-то сразу стало понятно, что его движение и скребущий звук адресованы десятнику Фоме.

— Назови свое имя! — игнорируя Фому, продолжил Мишка, обращаясь к «бледному и безымянному». — И я — боярич Михаил, сын Фролов из рода Лисовинов, опоясанный воин…

Закончить формулу вызова на поединок Мишке не дал десятник Егор:

— Корней, уйми щенка, не то мы его уймем, и этот — Егор качнул головой в сторону Алексея — не поможет!

— Дмитрий, вызывай опричников! — отреагировал на угрозу Мишка.

Сзади — ни звука, ни шевеления. Это Роська уже через пару секунд свистел бы с крыльца, вызывая подмогу, а Дмитрий даже не шевельнулся, ожидая подтверждения приказа от воеводы — понимал службу.

Алексей тоже никак не отреагировал на слова Егора, вернее, почти никак — лишь слегка подал вперед плечи и чуть-чуть склонил голову, переключая восприятие окружающей обстановки на слух и… интуицию, что ли? Фигура его мгновенно налилась какой-то звериной пружинистой силой и само собой вдруг вылезло на передний план то, что ратнинские десятники были, хоть и при оружии, но в одних рубахах, а Алексей-то в доспехе! Даже если бы к Фоме и Егору присоединились бы Леха Рябой или Данила, исход схватки был далеко не предрешен…