Ассегай - Уилбур Смит (2009)

— Маниоро говорит, что львы там, в ложбине за следующим холмом. Предлагаю взять вправо — с той возвышенности все будет отлично видно.

Граф кивнул, и всадники, свернув вправо, пустили лошадей рысью. Сделав крюк, они обогнали морани и достигли наблюдательного пункта еще до того, как шеренга подтянулась к цепочке холмов и начала спуск.

Маниоро дал хороший совет. С вершины холма им открылся прекрасный вид на узкую, поросшую густой травой долину. Гниющие, распухшие от газов туши лежали на самом виду, причем половина их оставались нетронутыми.

Между тем морани внизу перестроились. Достигнув определенного пункта, шеренга разделилась надвое. Сверху этот четкий, отлаженный маневр напоминал поставленный опытным хореографом танец. Две шеренги образовали петлю, которая охватила небольшую лощину. Когда они сошлись, старший воин подал сигнал, и все охотники повернулись лицом вовнутрь. Вокруг лощины как будто выросла стена из щитов и копий.

— А вот львов я не вижу, — сказала Ева. — Вы уверены, что они не убежали?

Получить ответ она не успела — лев поднялся вдруг в полный рост из обожженной солнцем бурой травы, лежа в которой он оставался совершенно незаметен. Еще молодой, зверь впечатлял своими размерами и силой, проступавшей в каждом его движении. Короткая грива состояла из редких клочков рыжеватой шерсти. Поднявшись, хищник оскалился и негромко, но угрожающе рыкнул. В пасти блеснули длинные белые клыки.

Морани ответили на его приветствие своим:

— Мы видим тебя, дьявол! Мы видим тебя, губитель нашего скота!

Хор из пятидесяти голосов потревожил и остальных львов, и они, встав из травы, злобно уставились на воинов желтыми, цвета топаза, глазами.

Хвосты их нервно подергивались, из-за обнаженных клыков вырывался сердитый рык, взгляд испуганно метался по сторонам. Звери были еще молодые, и происходящее выходило за рамки их небогатого жизненного опыта.

Распорядитель охоты снова подул в рог, и воины, заведя песню охотников, медленно, притопывая в такт, двинулись вперед. Петля, словно громадный питон, начала сжиматься вокруг четырех львов. Один из хищников попытался было напугать людей, бросившись на них с коротким злобным храпом, но морани выставили щиты.

— Иди к нам! Иди! Мы с радостью встретим тебя!

Натолкнувшись на столь решительное противодействие, хищник притормозил, развернулся и, ворча, вернулся к трем своим товарищам.

Петля затягивалась все туже, и звери, одолеваемые тревогой и страхом, уже не стояли на месте, а расхаживали нервно внутри сужающегося круга, пушили гриву и совершали короткие наскоки на стену щитов, словно проверяя ее прочность.

— Первым не выдержит тот, с рыжей гривой, — предположил граф, и не успел он поделиться своим мнением, как старший из хищников решительно бросился на щиты. Старший морани коротко свистнул и указал копьем на воина, стоявшего непосредственно на пути зверя.

— Качикой! — прокричал он.

Избранный высоко подпрыгнул, благодаря за оказанную честь, и, выскочив из строя, устремился навстречу льву длинными, пружинящими шагами. Оставшиеся в строю поддержали товарища воинственными воплями. Лев заметил человека, повернул к нему и понесся мощными скачками, нещадно хлеща себя по бокам черным хвостом. Сверху казалось, что через лощину пронеслась буро-коричневая молния.