Ассегай - Уилбур Смит (2009)

Наступил рассвет. Воздух был прохладный и бодрящий, дышалось легко. Обитатели леса понемногу возвращались к жизни, и охотники ненадолго задержались перед просекой, наблюдая за стайкой павианов, собиравших коренья и насекомых. Впереди шли молодые самцы, настороженные, чуткие к любой возможной опасности. За ними, высоко задрав хвосты и демонстрируя розовые ягодицы, знак зрелости и доступности, тянулись самки. Некоторые несли на спине детенышей. Молодежь резвилась и носилась по лужку. Арьергард составляли крупные взрослые самцы, чванливые и самодовольные, уверенные в себе, готовые выступить против любого обнаруженного авангардом врага. Чуть в стороне от павианов шло стадо пестрых лесных антилоп с закрученными спиралью рогами и кремовыми полосами на спине. Держась ближе к обезьянам, они использовали их как прикрытие и часовых на случай появления леопардов и других хищников. Переждав парад зверей, люди тронулись дальше, но остановились по сигналу Маниоро, указавшего копьем на дальний край луга, вытоптанный копытами каких-то крупных животных.

— Буйволы.

— Много?

— Сотни две, может три.

— Давно прошли?

Маниоро изобразил короткую дугу на фоне светлеющего неба.

— Меньше получаса назад, — пояснил Кермиту Леон. — К полудню наедятся и зайдут в чащу, где и залягут, пока жара не спадет. Помни, что я сказал. Отстреливаем только трех- и четырехлеток.

— А почему больших нельзя? — удивился американец.

— Потому что у них мясо как автомобильная покрышка. Жесткое. А на вкус и того хуже. К нему даже голодный ндоробо не прикоснется.

Кермит неохотно кивнул.

Леон посмотрел на Маниоро:

— Бери след.

Не прошли и мили, как возникло новое препятствие: буш встал вдруг густой, колючей стеной. Видимость местами не превышала нескольких ярдов. Внезапно Маниоро поднял руку. Все остановились, прислушиваясь. Издалека донесся треск веток, как будто через кустарник продиралось множество крупных тел. Потом протяжно и жалобно, требуя молока, замычал теленок.

Наклонившись к американцу, Леон прошептал:

— Приготовься! Не стреляй, пока мы не начнем. Надо подойти поближе, чтобы бить наверняка, в голову. Не в туловище. Не стоит портить мясо и рисковать здоровьем, если раненый буйвол попрет на нас через чащу.

Он кивнул Маниоро, и они двинулись дальше.

Кусты поредели — в сухой сезон здесь прошла полоса огня, и они еще только подрастали, — и за молодой порослью появились темные бычьи спины. Большую часть туловищ, как и склоненные головы, скрывала высокая трава. Стадо медленно двигалось через луг. Один из буйволов поднял вдруг голову и посмотрел прямо на охотников. Рога, сходясь внизу, образовывали закругленную шишку, концы же, расходясь и заворачиваясь вниз, придавали морде скорбное выражение. Все замерли, но животное, похоже, не признало их за людей. С минуту буйвол стоял, лениво жуя траву, потом фыркнул и снова опустил голову.

— Маниоро, — шепнул Леон, — здесь мы не подойдем. Но посмотри, они изменили направление и идут к реке, которую мы перешли утром. Наверно, на водопой.

— Ндио, бвана. Они провели нас по кругу. Река идет около того вон холма.

Масаи указал на скалистый бугорок примерно в миле от них.

— Тогда вперед. Обойдем стадо, заляжем у озера и встретим их там.

Вытянувшись в цепочку с Маниоро во главе и держась подветренной стороны, охотники трусцой двинулись в обход стада, а завершив маневр, рванули к реке. Быстро, не останавливаясь, пересекли сухое русло и заняли позиции между деревьями.

Долго ждать не пришлось — через несколько минут на противоположном берегу появились первые буйволы. Фыркая и мыча от жажды, животные ринулись к озерцу, а зайдя в него, опустили головы и принялись жадно лакать воду.

— Выбери теленка с ближней к тебе стороны стада, — шепнул американцу Леон. — Здесь не больше тридцати ярдов. Повторяю, стрелять только в голову. Если промахнешься, я подстрахую.