Когда пируют львы - Уилбур Смит (1964, 1966)

Утром Гаррик проснулся с ощущением сухой кожи, обтягивающей череп, и боли в глазах. Пройдя в ванную комнату, он почистил зубы; это немного помогло, но глаза продолжали болеть. Вернувшись в гостиную, он позвонил коридорному. Тот явился немедленно:

– Доброе утро, сэр.

– Вы можете принести виски с содовой? – нерешительно попросил он.

– Разумеется, сэр.

Содовой Гаррик разбавлять не стал, выпил чистый, как лекарство. И случилось чудо: снова по жилам пробежало тепло, согревая все тело. А он почти и не надеялся, что ему станет лучше.

Он прошел к Анне. Она спала, на щеках ее играл румянец, спутанные волосы разметались по подушке.

– Доброе утро, дорогая. – Гаррик, наклонившись, поцеловал ее и прикрыл ей грудь, видневшуюся сквозь шелк ночной рубашки.

– Однако ты у нас, Гаррик, проказник!

Она хлопнула его по руке, но на этот раз шутливо.

На борту корабля была еще одна пара, проводившая медовый месяц; сейчас они возвращались на собственную ферму под Кейптауном – семьдесят пять акров превосходнейших виноградников, лучших, по их словам, на всем Капском полуострове. Анна с Гарриком уступили их настойчивым просьбам и приняли приглашение погостить у них.

Питер и Джейн Хьюго представляли собой очаровательную пару. Они без ума любили друг друга, были достаточно богаты и пользовались успехом в кейптаунском обществе. С ними Анна и Гаррик провели поистине волшебных полтора месяца.

Они ездили на бега в Милнертон. Купались в теплых водах Индийского океана, под Мюзенбергом. Устроили пикник в Клифтоне, где лакомились только что пойманными и зажаренными на угольях лангустами. Ездили на охоту с членами охотничьего клуба Кейптауна и после целого дня бешеной скачки по горам Готтентотс-Холланд затравили двух шакалов. Обедали в крепости, где Анна танцевала с губернатором.

Они бродили по базарам, полным настоящих сокровищ и всяких диковинок из Индии и других стран Востока. И чего бы Анне ни захотелось – ей ни в чем не было отказа. Гаррик и себе кое-что прикупил: искусно сделанную, инкрустированную сердоликом серебряную фляжку. Она прекрасно умещалась во внутреннем кармане плаща, где была совсем незаметна. Фляжка прекрасно помогала Гаррику вписываться в любую компанию.

Наконец пришла пора уезжать. В последний вечер за обеденным столом они сидели только вчетвером. Несмотря на грусть от расставания, молодые люди были счастливы: сколько радостных минут они пережили вместе! А значит, будет что вспомнить.

Целуя Анну на прощание и желая ей доброй ночи, Джейн Хьюго даже всплакнула. Гаррик с Питером засиделись внизу за бутылочкой, а когда она опустела, вместе поднялись наверх и у двери в спальню Гаррика пожали друг другу руки.

– Жаль расставаться с вами, – грустно пробормотал Питер. – Мы так к вам привыкли! Я разбужу вас пораньше, утречком, до отхода корабля, прокатимся в последний раз верхом.

Стараясь не шуметь, Гаррик прошел в ванную комнату, переоделся и вошел в спальню. Пол здесь был застлан толстым ковром, и протез совсем не стучал. Он подошел к своей кровати и сел, собираясь отстегивать деревяшку.

– Гарри, – вдруг прошептала Анна.

– Ой, а я думал, ты спишь.

Послышалось шуршание, из-под одеяла показалась рука Анны и протянулась к нему.

– Я ждала тебя, хотела пожелать доброй ночи.

Гаррик смущенно подошел к ее кровати – он снова остро чувствовал свою неуклюжесть.

– Присядь на минутку, – сказала Анна, и он уселся на краешек. – Гарри, ты представить себе не можешь, как мне было хорошо все это время. Это были самые счастливые дни в моей жизни. Спасибо тебе, муж мой.

Анна коснулась пальцами его щеки. Она лежала свернувшись калачиком и казалась такой маленькой, такой теплой…

– Поцелуй меня на ночь, Гарри.

Он наклонился и коснулся губами ее лба, но она быстрым движением прильнула к его губам.

– Иди ко мне, если хочешь, – прошептала она, продолжая целовать его, и откинула одеяло.