Ирландское сердце - Мэри Пэт Келли (2015)

Кондуктор принял меня за дурочку, которая выпила и перепутала поезда. Он высадил меня в Люсане, и я дремала в зале ожидания, пока на платформу, пыхтя, не прибыл ночной паровоз на Париж.

В моем дыхании все еще хватало паров Gewürztraminer, которые придавали убедительности моему рассказу о перепутанных поездах. Проводник просто взял мой билет и сказал что-то вроде «Вам нужно проспаться, леди», только по-французски.

Когда мы снова подъехали к Гар де л’Эст, уже почти рассвело, и на мадам Страсбург на крыше здания капал моросящий дождик.

– Я сделала это, – сказала я ей.

И сохранила свою честь, хотя и страдала от жуткого похмелья. Наверняка я далеко не первая, кому пришлось напиться ради Ирландии.

Мод уехала во Флоренцию, поэтому я пошла в Ирландский колледж. Отец Кевин был очень мной доволен.

– И это как нельзя вовремя, Нора. Потому что Англия запретила импорт любого оружия в Ирландию. Очень на них похоже: разрешить нашим врагам вооружаться и сделать нелегальными наши попытки защитить себя. Слава богу, вы доставили деньги очень вовремя. Сделка будет заключена, винтовки закуплены. Теперь останется только доставить их в Ирландию.

– Даже не смотрите в мою сторону, – предупредила я. – Я уже повесила свой боевой зонтик на гвоздь.

Он засмеялся.

– «Асгард» уже готов к отплытию. Но им придется как-то ускользнуть от королевского флота.

«Ну вот, замечательно, – с сарказмом рассуждала я. – После того как я так рисковала, успех всей миссии будет зависеть от какой-то хромой женщины на парусной лодке. Что ж, думаю, хотя бы Питер будет доволен».

– А когда приезжает профессор Кили? – поинтересовалась я.

– Боюсь, это снова откладывается. Мне телеграфировали из Левена. Профессор Кили помогает университету сохранить их библиотеку и вывезти оттуда самые ценные книги и рукописи. Когда начнется война, возникнет реальная опасность разграбления мародерами.

Когда начнется война. Уже никаких «если». Осталось выяснить дату.

Я не могла удержаться и рассказала мадам Симон, что была в Страсбурге.

– Хотела посетить местный собор на Пасху, – объяснила я, а потом рассказала, как там было красиво: чудесный хор, прекрасная музыка, розоватый камень стен.

– Теперь вы понимаете смысл слова la revanche, – сказала мне она.

Туристы были напуганы передвижением войск, и до конца весны их в Париже было очень мало.

Мод на весь май куда-то уехала, а от Питера Кили опять не было вестей. Отец Кевин говорил мне о великой добродетели – терпении, и я находила это обидным.

– Старые нации умеют ждать, – сказал он, – тогда как вы, американцы…

Я резко перебила его:

– Вернемся к работе.

Я так и сделала. У мадам Симон клиентов не было, но я надеялась найти их для себя сама. Я разместилась рядом с Луи перед Эйфелевой башней. Ко мне подошел седой мужчина с пухлым животом и заявил, что хотел бы отправиться на очень особую экскурсию по Парижу. И мерзко подмигнул. Тоже мне, еще один немецкий генерал выискался. Я посоветовала ему отвалить, и Луи засмеялся.

Потом я решила попробовать устроиться служащей в книжной лавке и связалась по этому поводу с Адриенной Монье, а потом и с Сильвией Бич. Но ни одна из них так и не смогла открыть свой магазин.

– А не хотите ли на должность секретарши? – предложила мне Сильвия. – Эдит Уортон как раз ищет подходящую кандидатуру.