Ирландское сердце - Мэри Пэт Келли (2015)

– А кто об этом будет знать? – сделала я большие глаза. – Давайте, отец Кевин. Что вы там рассказывали нам про законы брегонов? Я сделала достаточно много ради дела. Женись на мне, Питер. Это самое меньшее, что ты можешь сделать в данной ситуации.

– Нора, прошу тебя, – начал было Питер, но отец Кевин положил руку ему на плечо.

– Так что, пойдем в часовню?

Что оставалось Питеру?

Мы стояли рядом, а отец Кевин благословлял нас на ирландском, латинском и английском языках.

– Тройное заклинание, для верности, – сказал он.

– И теперь мы женаты? – спросила я.

– Брак – это таинство, которое его участники дарят друг другу. А я, как священник, всего лишь свидетель этого, – ответил отец Кевин. – Так что теперь все зависит от вас.

– Ладно, – сказала я и поцеловала Питера.

Слава Господу, он поцеловал меня в ответ.

На нашей свадьбе присутствовал один человек, который зашел в часовню в самом конце, когда мы уже целовались. Имя его мне не сообщили, но он точно был из Ирландии.

Конечно, мне хотелось сказать Питеру: «Не уезжай. Останься». Но я не сделала этого. Десятки тысяч женщин сейчас молча следили за тем, как их мужья уходят. Или и того хуже – получали письма с вестью о том, что те не вернутся уже никогда. А еще сотням тысяч лишь предстояло все это пережить.

– Что ж, – сказал отец Кевин, когда Питер и его товарищ ушли, – если ему действительно суждено погибнуть, он, по крайней мере, не будет чувствовать себя полностью обделенным любовью.

– Так это опасно?

– Питеру, образно говоря, предстоит сунуть голову в пасть льва. И я боюсь, что он относится к типу людей, которые норовят еще и дернуть этого льва за хвост, – вздохнул отец Кевин.

Я вышла из Ирландского колледжа и направилась в студию мадам Симон. Она тридцать лет боялась, что немцы войдут в Париж. По крайней мере, у нее было время к этому подготовиться.

Я застала ее сидящей за письменным столом. На коленях у нее лежала сабля.

– Уж не собираетесь ли вы сразиться с бошами один на один? – спросила я.

Она пила шампанское: одна бутылка была открыта, а еще пять стояли на столе рядом.

– Вам нужен бокал, – сразу заявила она и позвала: – Жоржетта!

Из задней комнаты появилась Жоржетта, которая несла два хрустальных фужера. Я знала, что мадам Симон держит у себя запас шампанского для своих клиенток. И подозревала, что в данный момент она как раз опустошала свой погреб.

– Боши могут разграбить Париж, но от меня им ничего не достанется, – заявила она.

Я заметила, что в студии пусто. Не было рулонов материи на полках, катушек с лентами, картонок с пуговицами на стойках. Манекены для примерок исчезли. Даже четыре швейные машинки пропали.

– Мы тут все поделили, – сообщила мне Жоржетта. – Каждая из девушек получила свою долю. Брат Моник погрузил швейные машины в свою повозку. Он живет в деревне и сохранит их. Там они будут в безопасности.

Жоржетта налила шампанского сначала мне, потом себе.

– Пейте быстро, – предупредила она. – Мы должны прикончить это. Мадам не хочет, чтобы девушки портили себя вином.

– Мы надули бошей, – сказала мадам Симон. – Когда они начнут тарабанить в мою дверь и требовать мои платья, они не найдут ничего.

Я не могла представить, чтобы немецкие солдаты в остроконечных касках, которых я видела в Страсбурге, интересовались высокой модой. Так и сказала об этом мадам Симон.

– Я – мировая знаменитость, – возразила она. – А у этого зверья у каждого есть жена или любовница. Они обязательно попытаются обворовать меня. И вот тогда…

Она подняла свою саблю и покрутила ею в воздухе.

– Осторожнее с этим, – заметила я.

Вот это напор – его бы использовать французской армии.

Она встала, схватила бутылку шампанского и полоснула по ней своей саблей. Напора у нее было с избытком. Однако…

– Вуаля, – объявила она.