Ирландское сердце - Мэри Пэт Келли (2015)

– После нашего отъезда один ростовщик предложил тому фермеру выкупить у него украшение за точную сумму просроченного долга. И бедняга согласился. Хотя истинной стоимости этой вещицы хватило бы на уплату его ренты до конца жизни.

– Ох, Мод, – в конце концов спохватилась я. – Уже почти десять. Мне пора.

– Вам лучше заночевать здесь, Нора, – сказала Мод.

– Благодарю вас, но я должна вернуться, – отказалась я. – Комитетчики хватятся меня и будут искать. Завтра рано утром мы убываем в Голуэй.

Голуэй. Одно только произношение этого слова перенесло меня в прошлое, к бабушке Оноре. И я слышала, как дедушка Майк поет ей: «По проторенному пути я снова улечу к тебе, мой милый сердцу залив Голуэй».

Слово взяла Барри:

– Нора, вы не можете этого сделать. Комендантский час.

– Никому не разрешается здесь выходить на улицу после девяти вечера. Армейские патрули арестовывают всех на месте, – подтвердила Мод.

– Но только не меня, конечно. Я ведь американка. И член официальной делегации…

Шарлотта Деспард, Мод и я заговорили одновременно, но потом умолкли.

– Послушайте меня, Нора, – серьезно сказала Мод, – вы не должны давать британцам ни малейшего повода арестовать вас. Вы для них – мишень. И я тоже. Я сидела в тюрьме. За моим сыном ведется охота. То, что вы американка и официальный представитель комитета, вас не защитит. И они все знают, Нора. Не думайте, что им ничего не известно.

– Знают что?

– Ох, Нора, – вздохнула Барри. – Знают про вашу связь с Питером Кили.

– Питер? Вы что-то знаете о нем? Почему вы мне ничего не сказали? Где он? – взволнованно тараторила я, глядя на Мод.

– Не знаю, – ответила она.

– Он жив?

Этот вопрос мне было трудно задать вслух.

– Был жив – шесть месяцев назад. Черно-коричневые совершили налет на его родную деревню возле Карны. Сожгли все дотла, но его там не нашли. Семью его брата выбросили на улицу, – сообщила Мод.

– Возвращаются голодные времена, – покачала головой Барри. – Дома сожгли у более чем ста тысяч человек.

– Тогда где же Питер? – не унималась я.

– Он мог прятаться в горах, мог сесть на корабль и скрыться. Народ в Коннемаре неразговорчивый, – пожала плечами Мод. – Внутри у них твердая сердцевина, и в этом они похожи на свои горы.

Барри посмотрела на меня.

– Когда-то горы эти были выше Альп. Постепенно они разрушались и оседали, так что теперь осталась одна сердцевина. Это древние горы. Древние, как наш народ.

Глаза Барри были полуприкрыты, когда она произнесла это.

О боже, она собирается пересказать одну из своих поэм. Так я никогда не добьюсь от них какой-то информации.

– Сирил разберется и найдет правильных людей в Коннемаре, кого можно было бы расспросить, – обнадежила меня Мод. – Но будьте осторожны.

– Ná habair tada, – сказала Барри.

– Ná habair tada, – повторила за ней я. – Что бы ни говорил, не говори ничего.

Женщины согласно кивнули.

Нация конспираторов, и теперь я тоже была одной из них. Однако пока я не могла установить основные факты. И даже самое главное – жив ли Питер.

Барри нашла для меня кровать в мансарде и выдала одну из своих фланелевых ночных рубашек. Слава богу. В этой маленькой комнатке было зябко. Я откинула стеганое одеяло и пощупала простыни. Холодно. Пришла Мод и принесла бутылку с горячей водой.

– Вот, это поможет, – сказала она и сунула бутылку между простынями.

На Мод было тяжелое шелковое кимоно с восточным узором из цветов и драконов. Волосы ее были распущены, на плечах – черная шаль. Она вручила мне одеяло.

– Ложитесь. И укройтесь этим.

Я сделала, как мне было сказано, и ощутила, что смогу согреться.

– Как, по-вашему, выглядит Изольда? – спросила у меня Мод.

– Помимо очевидных вещей? – уточнила я. – Должно быть, ей скоро рожать.

– Через месяц, – подтвердила Мод. – Она слишком худа. И лицо совсем измученное.