Ирландское сердце - Мэри Пэт Келли (2015)

– «Почти бывал влюблен в успокоительную смерть»[67]? Я всегда считал это аристократическими выдумками. Такое мог написать только тот, кто верил, что смерть не посмеет покуситься на его покой. Англичане могут романтизировать смерть, но мы, ирландцы, слишком хорошо знаем ее. Это уродливое создание, которое подбирается к пухнущим детям с чернеющими руками и ногами… Оно использует нищету и войны, чтобы помочь уничтожению. Мы выступаем против смерти, Онора. Вам известно, Онора, что в древние времена об ирландских королях судили не по тому, скольких врагов они одолели, а по тому, насколько хорошо жил их народ? Веселый бесшабашный пир ценился выше, чем умело выигранная битва. Но я вот о чем подумал… Вы больше не должны терзать себя. Я прощаю вас, Онора, от имени священников, благодаря которым католицизм кажется религией, обрекающей нас на угрызения совести и чувство стыда.

– Вы прощаете меня?

Я не знала, что ответить.

Послышались голоса. Студенты расходились. Во внутреннем дворе стало очень тихо. Я тоже поднялась.

– Вам пора? – спросил отец Кевин.

– Не хочу отрывать вас о работы, – ответила я.

Он улыбнулся.

– Нет ничего более важного, чем еще одно дитя Божье.

Я важна? Он переживает, что мне стыдно?

Еще никогда в жизни я не встречала таких священников, как отец Кевин.

Я снова села. Теперь он, похоже, разговаривал сам с собой.

– Не знаю, каким образом сексуальная нравственность стала самым главным в католицизме. Ее сделали даже более значимой, чем доброта, честность или милосердие. Помню, мой первый пастор говорил, чтобы я взял крепкую терновую палку и патрулировал окрестные кусты. И если найду там прелюбодействующую парочку – хорошенько отдубасить молодого человека, чтобы затерроризировать остальных. Терроризировать! Отличительной чертой хорошего пастора было умение вселять страх. Это печально, поскольку слово «пастор» на самом деле означает «пастух». Только представьте себе, чтобы наш Небесный Пастырь использовал свой посох, чтобы бить свою паству. Наш народ любит отмечать праздники – Рождество, дни святых, когда оживают древние традиции. Но мой пастор видел в наших прихожанах язычников – частично подавленных, но в любой момент готовых восстать. Он запретил все церемонии, ежегодно проводившиеся на День святого Колумба. Он называл их ересью. По обычаю, нужно было процессией обходить вокруг камней с древними письменами, установленных вдоль тропы, которая вела к священному источнику. Их нужно было обойти трижды в направлении «за солнцем».

Все это действительно звучало несколько по-язычески, но я была глубоко увлечена рассказом отца Кевина и не хотела его перебивать.

– Потом каждый должен был подобрать три небольших камешка, и вся процессия двигалась вверх по склону горы к святому источнику, – продолжал он. – На вершине собиралась громадная пирамида из таких камней. Ее собирали сотни лет, она служила напоминанием о тех столетиях, когда католицизм был запрещен и наш народ поддерживал свою веру только такими обрядами. Шествие начиналось в полночь и медленно двигалось на гору вслед за двумя фонарями, горевшими впереди. Очень красиво, хотя и жутковато.

– Могу себе представить, – прошептала я.