Да будет воля моя - Дженнифер Бенкау (2017)

«И пили», – предполагает Дерия. Она может точно представить себе, как прошел вечер и почему теперь признание вины прокралось во взгляд Надин. Алкоголь и усталость развязывают язык Роберту, и это всегда было так. Он умеет распылять в пространстве сочувствие к себе, как спрей для запаха в помещении, да так, что этого никто не замечает. В конце концов, все считают его сильным, гордым и храбрым, да еще и стесняются того сочувствия, которым проникаются к нему.

– Это нечестно с твоей стороны, ты даже не готова к разговору с ним. Он всего лишь хочет поговорить с тобой. А ты делаешь вид, будто боишься его. Это как-то по-детски, Дерия.

Дерия внутренне содрогается. Надин еще никогда так открыто и напористо не пыталась усадить Роберта и ее за один стол. К сожалению, она явно не понимает, что для Роберта вопрос заключается не в этом столе, он хочет всего лишь одного – чтобы она снова была в его доме. В его постели. Под его контролем.

– Зачем я должна разговаривать с ним, если я уже сейчас знаю, чего он хочет. Я уверена, что не могу ему это дать.

Надин закатывает глаза:

– Ты упрямая.

«Нет, осторожная».

– Он знает, что ваши отношения закончились. Для него вопрос даже не в этом. Он просто хочет с тобой еще раз поговорить об этом вашем разводе. Роберт считает, что так глупо все получилось.

– Глупо получилось? – повторяет Дерия. Ей хочется рассмеяться или, по крайней мере, цинично ухмыльнуться. Но ей не удается даже это. Вместо улыбки у нее в глазах появляются слезы. – Он мне угрожал. Он заявил, что он меня уничтожит, если я разведусь с ним. Он пообещал, что превратит мою жизнь в ад и прекратит это занятие лишь тогда, когда я буду сидеть в сумасшедшем доме. Ты считаешь, что это нормальная основа, чтобы говорить о том, что «так глупо получилось»?

– Ах, Дерия. – И снова закатывание глаз. Это начинает нервировать Дерию. – Ты же знаешь, какой он. У него часто вырываются разные глупости.

Она это знает. Она знает, что такое угрозы.

«Я запру тебя в погреб, если ты…»

«Я засуну твой палец в дверь и сломаю его, если ты не…»

«Я выбью тебе зубы, если ты…»

«Я утоплю тебя в ванне, если ты не…»

Ее никто никуда никогда не запирал, никто не сломал ей ни одного пальца, ее все зубы целы, и она пока еще жива. Ни одну из своих угроз он не осуществил, и все, что за все годы стало жертвой его злости, если трезво рассудить, – ничего ценного не представляло.

Пазлы и грампластинки ее бабушки были всего лишь старым барахлом. Фотоальбом ее матери – а зачем он ей был нужен? Ей понятно, что ее эмоциональная зависимость от этого старья была хуже, чем злоба, которая заставила его отнять все это у нее и бросить в камин. Однако же она после этих эмоциональных вспышек всегда делала то, что он хотел. Лишь один раз она проявила волю и поклялась не сдаваться. Не потому, что ожидала, что он не осуществит свою угрозу, – в этом она как раз была не уверена, а потому, что ее свобода стоила этого.

– Когда он злой, то говорит совсем не то, что имеет в виду, – продолжает Надин. – Он на самом деле никому не смог бы причинить боль. И тем более тебе.

Действительно, Дерия на протяжении многих лет надеялась и ожидала, что он хотя бы раз причинит ей телесную боль. Тогда бы у нее появились доказательства, именно то, что хотя бы раз можно было предъявить ему. Однако он тоже это знал и даже не думал дать ей то, чего она бы хотела. Вот поэтому Дерия оставалась с пустыми руками и вынуждена была оставаться злобной ведьмой, которая бросила своего верного, заботливого доброго мужа и разбила ему сердце.

– Мы хотим, чтобы у вас снова были нормальные отношения. Это было бы легче для всей семьи, и мы могли бы снова пригласить вас вдвоем к нам. Ведь скоро Рождество, и Феликс хочет отпраздновать его со всеми.

– Не впутывай в это дело малыша, – просит Дерия. – Я могу отпраздновать с ним позже.