Плач - Кристофер Джон Сэнсом (2014)

– Не забывайте, я уже шесть лет далек от политики. Но не забывайте также, и что после казни Анны Болейн у короля не было никаких препятствий, чтобы вернуться в лоно Рима. Однако он не вернулся. – Джек цинично усмехнулся. – Ему слишком нравится власть над Церковью, не говоря уже о деньгах, которые он получает от монастырей. Но есть и кое-что еще. – Он насупил брови, отбросившие на его лицо тени в тусклом свете свечи. – Я знаю, лорд Кромвель считал, что ключ к пониманию короля – помнить, что он действительно верит, будто Бог поставил его главой Церкви в Англии. Вот почему каждый раз, когда он передумывает и меняет доктрину, вся страна должна подчиняться, а то будет плохо. – Мой старый товарищ решительно покачал головой. – Он не отдаст так запросто всю эту власть обратно папе, веря, что сам Господь избрал его, чтобы ее применять.

– А когда Генрих умрет? – тихо спросил Николас.

Я подумал о волочащей ноги развалине, увиденной мною в Уайтхолле, о стонущей фигуре, которую воротом поднимали по лестнице.

– Верховная власть должна перейти к его сыну, – сказал я.

Барак согласился:

– Ничто не может лишить Генриха его права – его долга, как он это видит – передать верховную власть принцу Эдуарду.

– Но как может маленький мальчик, еще не способный иметь собственные суждения, решать, какое направление религии правильное? – засомневался Овертон.

За Джека ответил я:

– Будет регентство или регентский совет, временно, пока Эдуард не повзрослеет. Вероятно, король решит, кто будет править от его имени.

«И это будут не Парры, если королева падет», – подумал я про себя.

– Полагаю, решения по вопросам религии за Эдуарда будет принимать совет, пока он не достигнет восемнадцати лет, – продолжил я вслух. – Это, конечно, теологический нонсенс, но именно так все и будет. Нет, Барак прав: если этот Бертано действительно приедет, он не вернется к папе с клятвой в преданности Генриха в кармане. – Я задумался. – Но я слышал всевозможные истории про то, что делается в Европе. Говорят, папа пытается завести диалог с некоторыми протестантами через свой новый Тридентский собор. Не думает ли Генрих, что можно пойти на какой-то компромисс?

– Какой компромисс? – раздраженно спросил Барак. – Глава Церкви – либо король, либо папа. Третьего не дано. Если б был третий вариант, кто-нибудь уже давно бы его предложил.

Николас покачал головой:

– Но король может думать, что возможен какой-то способ договориться без клятвы в верности папе. Может быть, Бертано послали разузнать об этом? В конце концов, король в этом году стремился повсюду установить мир…

«Да, – подумал я, – потому что знал, что умирает».

– Ты, может быть, прав, Николас. Хорошая догадка.

– Никогда этого не будет, – насмешливо сказал Джек.

– Но кто же в кружке был шпионом? – спросил я. – И кому он доносил?

– Это определенно не Лиман, – заявил Барак. – Он искренне верит, если такое вообще бывает. И не Милдмор: тот ничего не знал про Бертано и книгу королевы. Грининга и Элиаса убили. Вандерстайн – сомневаюсь: он, торжествуя, отправился за Ла-Манш с книгой Анны Эскью. Остаются Кёрди, которого уже не допросишь, и шотландец Маккендрик, который еще где-то здесь. Оба подталкивали Лимана к краже «Стенания».

– И Маккендрик снимал у Кёрди жилье, – нахмурил брови Николас. – Доносчиком был один из них, если не оба.

– Маккендрик, – сказал Джек. – И теперь он убежал к своему хозяину. Кто бы ни был этот хозяин.

– Это кто-то работающий при дворе на консервативную партию, – сказал я. – Но кто? Официальной шпионской сетью руководит секретарь Пэджет. Однако у придворных есть свои сети – у герцога Норфолкского, Рича и Ризли, которые прицепились к телеге Гардинера.

– Думаете, Рич мог быть замешан в краже «Стенания»? – спросил Николас.

Я вздохнул:

– Рич охотился на книгу Анны Эскью и, похоже, ничего не знал о «Стенании». Но этой гадине никогда нельзя доверять.