Плач - Кристофер Джон Сэнсом (2014)

– Да, сэр. Я продал свое дело, и мы переезжаем к моему брату, на его ферму в Восточной Англии.

– Это будет огромной переменой в вашей жизни.

– Да. Но после убийства Грининга и исчезновения Элиаса моя семья не может успокоиться. Я слышал, Элиаса так и не нашли, как и тех других, кто приходил к мастеру Гринингу.

Поколебавшись, я подтвердил это.

Печатник пристально посмотрел на меня, догадываясь, что мне известно больше, чем говорю, а я задумался, какие же слухи ходят среди радикалов. Оукден сел и, потерев лоб сильной квадратной ладонью, заговорил снова:

– Я не сказал своей семье про нашу стычку с убийцами Армистеда в таверне, но, зная, что эти люди где-то здесь, сильнее, чем когда-либо, чувствую, что оставаться здесь небезопасно. Нужно подумать о детях. Каждый раз, когда я вижу руины типографии мастера Грининга, я вспоминаю об этом, как и моя жена.

Я выпрямился.

– Руины? Что вы хотите сказать?

– А вы не знаете, сэр? В типографии был пожар, две недели назад, ночью. Молодая пара, безработные попрошайки, забрались туда, и один из них опрокинул свечку. Вы помните, постройка была деревянная, и она быстро загорелась. Несчастный пресс Армистеда – единственная его ценность – уничтожен, наборы шрифтов превратились в слитки бесполезного свинца. Если б мы и другие соседи не бросились заливать огонь, пожар мог запросто перекинуться и на мой дом. И на другие.

Я знал, как быстро огонь распространяется в Сити летом – люди правильно боялись его. Лондонцы очень осторожны со свечами в жаркое сухое время года.

– А те двое убийц все еще в Лондоне, – добавил Джеффри. – Светловолосый и лысый.

Я напрягся.

– Дэниелс и Кардмейкер? Вы их видели?

– Да. Я надеялся, что они, может быть, покинули город, но на прошлой неделе увидел обоих в таверне близ Крипплгейта. Я проходил мимо, был базарный день, очень людно, и они меня не заметили. Но я никогда не забуду этих лиц. Я тогда подумал пойти к вам, однако после того, что случилось в прошлый раз, решил, что лучше не соваться.

– Понимаю. А я о них ничего не слышал после той стычки. – И снова я подумал о своем ощущении, что за нами следили по пути в порт, о стуке ноги по камню.

– Все решено, – твердо сказал Оукден. – На следующей неделе мы уезжаем. Мы продали заказы другому печатнику. Но я подумал, что нужно пойти к вам и сказать, что я видел тех двоих. И спросить, нет ли каких-нибудь новостей в поисках виновных в смерти Армистеда Грининга. Ведь те два головореза были кем-то наняты, верно? – Его глаза пристально уставились в мои. – Какой-то важной шишкой? Кто-то, может быть, все еще защищает их, раз они смеют показываться в тавернах.

Я закусил губу. После прошлой встречи с Джеффри я многое узнал: кто такой Бертано, как была украдена книга королевы и что случилось с остальными из кружка Грининга. Но я не нашел ответа на самый главный вопрос – тот, который печатник задал мне теперь. Кто стоит за всем этим?

– Думаю, вы правы, – ответил я. – Наверное, Дэниелс и Кардмейкер работали на какое-то высокопоставленное лицо, но кто бы это ни был, он тщательно замел следы.

Посетитель не отрывал от меня глаз.

– А та книга? «Стенание грешницы»?

– Ее не нашли. Хотя, – я поколебался, – по крайней мере, ею не воспользовались во вред королеве.

Оукден покачал головой:

– Все это ужасно, ужасно…

Я ощутил укол вины, так как в последнее время совсем не думал о печатнике. Об обычном человеке, чью жизнь все это перевернуло вверх дном.

– Боюсь, могут наступить более страшные времена, – добавил он, – хотя охота на еретиков и закончилась. Говорят, король может долго не прожить, и кто знает, что будет потом.

Я криво усмехнулся:

– Нужно осторожно говорить такие слова. Предсказание смерти короля – это государственная измена.