Посмотри мне в глаза! Жизнь с синдромом «ненормальности». Какая она изнутри? Моя жизнь с синдромом Аспергера - Джон Элдер Робисон (2014)

Первыми попытались принять меры инженеры-технологи и отдел контроля качества. И оба зашли в тупик. Руководство было в отчаянии, стучало кулаками по столу и топало ногами, и, наконец, решило обратиться к «чудикам из отдела разработки». Начальника нашего отдела вызвали к руководству, и он заявил: «Я знаю, кто вам нужен. Он занимается аналоговой техникой и сможет посмотреть на все это свежим глазом».

Таким-то образом мне поручили новую работу. Я начал читать литературу по производству. Потом – по контролю качества. Иногда я засиживался до часу ночи. А еще я задавал вопросы:

– Что изменилось в производственном процессе?

– Ничего.

– А в тестировании и отгрузках?

– Тоже ничего.

– Может быть, сейчас сборка идет из деталей, которые чем-то отличаются? Может быть, нам досталась бракованная партия?

– Нет. Мы закупили пятьдесят тысяч наборов деталей еще той весной, и до сих пор не израсходовали запас.

Облом. Опять мимо.

Вернувшись в лабораторию, я обсудил положение дел с Бобом, который работал в проектировочном отделе. Мы уже начали носить на работу галстуки и спортивные куртки. Предполагалось, что инженеры носят галстуки, а технологи – нет. От нас ожидалось, что мы будем одеваться, соблюдая стиль «молодых администраторов», но мы слабо себе представляли, что под этим подразумевается. Вернее, наши представления об «администраторском стиле» сильно расходились с представлениями начальства.

Мы, конечно, пришли в эту компанию, чтобы разрабатывать разные устройства; но, по нашему мнению, мы должны были получать здесь удовольствие и всячески развлекаться. Мы были здесь, чтобы ухлестывать за девушками из отдела приемки и художественного оформления. А вот наше начальство, наоборот, было здесь, чтобы работать и только работать. Точнее, оно было здесь, чтобы заставлять вкалывать нас. Именно так мы понимали слово «руководство»: это те, кто заставляет вкалывать других. И этими «другими» оказались мы.

Задачка с игровыми консолями сулила много мороки, и мне это было не по нутру.

– Может, кто-нибудь устроил саботаж конкретно с этой игрушкой? Такое возможно? – спросил я.

Боб скептически хмыкнул. Он проработал на производстве дольше, чем я, лучше знал эту сферу, и, по его словам, обстановка у нас была самая мирная.

– Сомневаюсь, чтобы кто-то портил эти игровые консоли нарочно, – сказал Боб. – Сколько захожу в сборочный цех, там уже больше ни драк, ни свар, ни кровищи на полу – ничего такого.

Я навострил уши и задумался. «Уже больше ни драк, ни свар» – как это понимать? Боб подразумевает, что раньше там были драки и дело доходило до кровопролития? Видимо, да. Вот почему я в цех не совался.

Меня начала точить тревога. К этому моменту на производстве ежедневно списывали сотни сломанных и не желавших работать игровых консолей «Микровижн», и руководство достигло следующей стадии: оно было уже не в панике, а в ярости. Фирма терпела убытки. Но я знал, что разгадаю загадку. Точнее, надеялся, что смогу ее разгадать. А если сам не справлюсь, то есть другие сотрудники.

Мне требовалась помощь. Я снова позвонил Бобу. Он предложил встретиться и все обсудить. Встречу мы назначили через несколько часов.

К назначенному времени я уже был на месте, расхаживал туда-сюда и то и дело поглядывал на часы. Я нарочно гнал машину, чтобы успеть вовремя, и вот теперь ждал, но Боба все не было и не было.

Я заходил быстрее. Мне уже казалось, что вся тяжесть мира легла мне на плечи. Мобильных телефонов в те времена не было, позвонить Бобу я не мог, и оставалось только ждать.