Посмотри мне в глаза! Жизнь с синдромом «ненормальности». Какая она изнутри? Моя жизнь с синдромом Аспергера - Джон Элдер Робисон (2014)

Стоило найтись разгадке, как она уже казалась мне очевидной. Лето повернуло к осени, и воздух стал суше. Раз понизилась влажность атмосферы, следовательно, повысилось статическое электричество. Игровые консоли «Микровижн» губило то самое явление, из-за которого потрескивают и пушатся волосы, когда вы натягиваете шерстяной свитер.

– Статика! – выпалил я.

– Что? – не понял Боб.

– Вот что губит игрушки. Статическое электричество.

– Статика… статика… – переваривая услышанное, задумчиво повторял Боб. – Да, может, ты и прав.

Мой мозг заработал на бешеных оборотах – я соображал, как доказать свою гипотезу про статику, которая губила игрушки. Предположим, я окажусь прав. Что мы тогда предпримем? На кону миллионы долларов убытка, причиненного компании, да еще и работа множества людей. Это вам не отвлеченная задачка, которую решает отдел разработки. Тут речь шла о производстве, а производство – это более реальный и суровый мир. Я был наслышан, что в критической ситуации на производстве идут в ход весьма жесткие способы подхлестнуть инженеров к работе. Выпинывают каждого третьего, зато оставшиеся два начинают крутиться как заведенные.

Сами принципы руководства на производстве сильно отличались от того, с чем имели дело мы. И я, и Боб читали книги о промышленности, о трудовых отношениях администрации с профсоюзами, об истории таких промышленных отраслей, как угледобыча или сталелитейное дело. Но при этом мы понятия не имели, много ли общего у нашей фабрики со сталелитейным заводом рубежа XIX–XX веков. И выяснять этот вопрос нам не хотелось.

Нас руководство мотивировало совсем иначе – поощряло и вдохновляло. Наши руководители улыбались и вели себя воспитанно. На сталелитейном заводе, судя по описаниям, похвальные слова и хорошие манеры были все равно что иностранный язык. Управляющие, которые добивались успеха, щеголяли костяшками пальцев, разбитыми о лица и зубы рабочих. Кое-кто из начальства там вообще ходил с кастетами. У высших чинов в кабинетах всегда были наготове окованные металлом бейсбольные биты, с рукоятками, отполированными многолетней службой.

Когда пицца была доедена, у нас уже сложился план действий. Размышляя о следующем шаге, мы вернулись к причалу. Может, на суше думаться будет лучше? У меня в лаборатории имелся запас медной фольги с липким слоем, которую я использовал в другой разработке. Может быть, удастся с помощью фольги благополучно снять статический заряд и при этом не повредить саму игрушку. Я прилепил кусочек фольги на панель игровой консоли – точнее, на ту дорожку монтажной платы, которая отвечала за траекторию движения игрушки. Потом я наклеил такой же кусочек фольги на крышку, под которую помещался картридж, и еще один – на земляной слой печатной платы.

Ура, заработало! Как только вы вставляли картридж в консоль, квадратики фольги соприкасались, опережая все остальные соприкосновения, и заряд статического электричества рассеивался, не причиняя никакого вреда. Пора было проверить мою идею на настоящих игрушках, а не на опытной модели. Я затребовал ящик новых консолей, только что из сборочного цеха. Ящик доставили буквально через минуту, тем самым лишний раз подтвердив, как важна для руководства наша работа над загадкой ломающихся игрушек.

Я несколько раз стянул и надел шерстяной свитер, потом походил туда-сюда в своих ботинках на резиновой подошве. Потом для проверки прикоснулся к выключателю. Из-под пальцев полетели искры. Значит, заряд статического электричества у меня накопился подходящий. Я еще несколько раз снял и надел свитер, потом взял одну игровую консоль (с которой еще ничего не делал). Она лежала у меня в руках мертвым грузом. Я взял ту, в которую вклеил фольгу. Она продолжала работать.

Я проделал ту же операцию много раз, и постепенно мусорный ящик наполнился неработающими консолями. Но все, укрепленные фольгой, работали. Я выдохнул с облегчением. Меня не выкинут с работы. Я разгадал загадку и нашел ответ.