Европа. Борьба за господство - Брендан Симмс (2013)

Второй марокканский кризис спровоцировал новую череду международной и внутренней напряженности по всей Европе. В ноябре 1911 года итальянцы прогнали турок из Ливии и с островов Додеканес. Перспектива полного краха Османской империи, в свою очередь, стимулировала перемены в балканской геополитике, которая поддерживала в регионе неустойчивое равновесие с 1908 года. Россия беспокоилась относительно того, что черноморские проливы оказались под угрозой с юга, и предложила защитить их от притязаний Италии. Австро-Венгрия настолько встревожилась нарастанием угрозы на своем фланге, что военачальник граф Франц Конрад фон Хетцендорф заявил о необходимости нанести упреждающий удар по Риму. Помимо всего прочего, балканские националисты увидели возможность раз и навсегда покончить с владычеством Османской империи в Европе. В конце 1911 года Сербия, Болгария и Греция решили забыть былые разногласия и начали переговоры о союзе против турок. Впереди очевидно просматривался крупный балканский кризис. Между тем нестабильность ощущалась и в глобальном масштабе. На Дальнем Востоке Япония наконец в 1910 году оккупировала Корею ради укрепления своего буфера на западе. Этот шаг вызвал волну негодования в Китае, а также заставил забеспокоиться американцев – правда, до серьезных опасений было еще далеко, – которые предвидели схватку за господство в Тихоокеанском регионе. Все полагали, что Маньчжурская династия не в силах предотвратить раздел Китая, и это спровоцировало Сунь Ятсена на революцию в октябре 1911 года и на провозглашение республики. На другой стороне мира Мексика стала погружаться в пучину гражданской войны в ходе восстания против многолетнего президента страны Порфирио Диаса; ей суждено было сделаться кровоточащей раной на юге Соединенных Штатов.

С точки зрения Вашингтона, мексиканский и марокканский кризисы были неразрывно связаны; это мнение опиралось на сильно преувеличенные страхи по поводу того, что вакуум власти за Рио-Гранде непременно заполнит некая враждебная третья сила. Многие мексиканцы действительно искали «противовес» своему северному соседу, и на сей раз это был не Париж Наполеона III, а Берлин кайзера Вильгельма. «Внешняя политика Мексики, – сообщил президент Леон де ла Барра немецкому послу в 1911 году, – предполагает сотрудничество с Европой, прежде всего с Германией».[830] В Вашингтоне понимали, что любое смещение европейского баланса сил в пользу Берлина вскоре неизбежно проявит себя в Западном полушарии. По этой причине Соединенные Штаты поддерживали попытки Лондона сохранить статус-кво. «Пока Англии удается поддерживать баланс сил в Европе, – писал Теодор Рузвельт, – все будет хорошо. Если же она… лишится возможности обеспечивать этот баланс, Соединенные Штаты будут обязаны вмешаться, хотя бы временно, дабы восстановить привычный порядок». Вместо того чтобы «погрязнуть в изоляционизме», американские дипломаты внимательно отслеживали европейскую динамику; они регулярно предупреждали правительство о потенциальных превентивных ударах со стороны Германии.[831] Крепнущее государство с могучим флотом на дальнем берегу Атлантики и слабое государство у порога сулили Соединенным Штатам немалые неприятности. После Второго марокканского кризиса, если коротко, американцы опасались, что следующий «прыжок пантеры» окажется заокеанским.