Чужое сердце - Шарлотта Валандре (2011)

– У красных рыбок вообще нет памяти. Один круг по аквариуму – и все забыто. Поэтому они кружатся снова и снова, каждый раз думая, что попали в новое место. Понимаешь? У них как будто Альцгеймер. Так жизнь становится сносной.Моя память еще функционирует нормально, несмотря на большую дозу лекарств. Когда я обхожу свою гостиную, я не испытываю никакого чувства новизны. В своем аквариуме я полностью ощущаю однообразие, иногда одиночество. Только Лили и Тара способны меня удивить.

Растущая на глазах дочка – это бесконечное и ежедневное удовольствие. Она развивается невероятно быстро, просто по нарастающей, каждый день новое слово, новый вопрос, новое открытие. Ее тело меняется. Она для меня – настоящий счетчик уходящего времени.

Я с жаром погружаюсь в работу ассоциации «Подари жизнь» и терпеливо дожидаюсь конца зимы, начала репетиций. Название пьесы – «Память воды» – отсылает к недавнему научному принципу, который, в частности, изучал профессор Люк Монтанье [18] , известный своим открытием СПИДа. Вода при контакте с каким-нибудь веществом может хранить его свойства после того, как исчезает всякий след этого вещества. Получается, что у молекул воды тоже есть память.

Сны после встречи с Генриеттой странным – или закономерным – образом утихли, они утратили прежнюю яркость и прежнюю частоту. Моя память как будто успокаивается. Однажды ночью у меня даже был хороший сон. Образы Тадж-Махала, «Лейк-палас» в Удайпуре были окружены тем же ореолом золотистого света, но ощущение было глубоко и полностью приятным. Я гуляла одна во влажной теплоте, я видела свои ноги, свои шаги, белые незнакомые балетки у себя на ногах, и я шла навстречу этим волшебным памятникам, белый мрамор медленно расстилался у меня под ногами. В Удайпуре я даже брела по озеру с неведомым чувством полноты жизни. Я была непобедима и легка, как фея. Когда я пыталась увидеть свое отражение на поверхности воды, я видела только красную землю Раджастана. У себя за спиной, как ласковое тепло, я ощущала присутствие любящего человека.

Этот сон весь день наполнял меня счастьем, я была словно в коконе. В нем смешивались воспоминания, реальность, желания, и все же он был для меня внешним, я была зрительницей огромной любви.

Мне хочется белизны, одной белизны – как у индийского мрамора, цвета чистоты, реинкарнации. Я перекрашиваю свою квартиру. Еще я купила альбом потрясающих фотографий Индии. С удивлением открываю для себя уникальный вид Тадж-Махала – черно-белый, очень графичный снимок, сделанный с самолета, ограниченный рекой, образующей как бы черный отступ, и озеро Удайпур, пересохшее, как после отлива, с потрескавшимся дном, по которому я могла бы идти, как в моем сне.

А если я не смогу больше быть актрисой, что еще я могла бы делать? Просветы в моем рабочем расписании заставляют меня задуматься. На что я буду жить?

Как любому человеку, мне нужно приносить пользу и зарабатывать на жизнь. Книга принесла мне денег, но это было уже год назад. Сколько еще времени я протяну на эти накопления? И что делать, если не работать актрисой? Работать аниматором? У меня нет диплома, я бросила учебу, чтобы заниматься кино, я ничего, кроме этого, не умею делать. Продавщицей? Ухаживать за стариками?

Мой каннский кузен советует мне заняться его ремеслом – психологическим коучингом, но вести не тренинги для менеджеров, а тренинги по психологии жизни. Моим жизненным опытом можно поделиться с другими, я могла бы сопровождать и поддерживать других людей. Почему бы и нет? Чтобы стать «дипломированным тренером», необходим год учебы.

Я навожу справки, есть сессия в сентябре 2007 года, я могу пройти обучение после театральной пьесы, если ее отыграют положенное количество раз и не продлят.

Кузен уговаривает начинать самой новые проекты, не ждать. Он цитирует мне еще одну басню – на этот раз Эзопа, греческого предшественника Лафонтена. «Лягушки и горшок сливок» [19] . Ну что ж!